– Значит, вот каков твой талант, Гарри. Ты общаешься с мертвыми. Ты подстрекатель трупов! Я хочу, чтобы ты знал, что ты, как и все остальные экстрасенсы, причиняешь мне боль. Но прошлой ночью впервые за многие годы я спал спокойно в ледяной постели и не чувствовал боли. Кто захочет говорить со мной? Я ни с кем не хочу разговаривать, я хочу спать спокойно.

– Что вы имеете в виду, говоря о том, что мой дар причиняет вам боль? – настаивал Гарри. – Каким образом мое присутствие может сделать вам больно?

Шукшин все ему объяснил.

– Именно поэтому вы и убили мою мать?

– Да, и по этой же причине я намеревался убить тебя. К тому же таким образом я мог спасти свою жизнь”. – И он рассказал Гарри о людях, присланных Боровицем, чтобы убить его, – о Драгошани и Бату.

Но Гарри этого было недостаточно – он хотел знать все, от начала и до конца.

– Расскажите мне абсолютно все, – попросил он, – и тогда клянусь, я больше никогда не побеспокою вас.

Шукшин согласился и начал рассказ...

О Боровице, об особняке в Бронницах. О русских экстрасенсах и о том, как их необыкновенный дар используется в борьбе за мировое господство, об их работе в строго засекреченной резиденции в самом центре России. О том, как Боровиц послал его в Англию, чтобы находить и уничтожать здесь экстрасенсов, и о том, как он сбежал и стал британским гражданином. Он вновь рассказал о висевшем над ним проклятии – о невыносимой боли, которую причиняли ему экстрасенсы, действовавшие на его нервы и сводившие с ума. В конце концов Гарри понял и даже готов был пожалеть этого человека, если бы речь шла не о его матери.

Слушая Шукшина, Гарри вспомнил вдруг о сэре Кинане Гормли и британском отделе экстрасенсорики, о том, что обещал прийти к Кинану и, может быть, стать сотрудником его отдела, когда покончит со своими делами. Ну что ж, он выполнил задуманное. И теперь он просто обязан повидаться с Гормли. Виктор Шукшин не был единственным виновником смерти матери. Существовали и другие, гораздо более опасные, чем он. В первую очередь тот, кто послал сюда Шукшина и приказал ему убивать. Ведь если бы Шукшин не приехал в Англию, его мать была бы жива.

Наконец‑то Гарри почувствовал удовлетворение. До сих пор жизнь его была пуста, у него не было другой цели, кроме убийства Шукшина. Но теперь он ясно увидел, какая грандиозная задача стоит перед ним.

– Хорошо, отчим, – наконец сказал он. – Теперь я оставлю вас в покое, хотя вы его не заслужили. Но я никогда не прощу вас, – Я не нуждаюсь в твоем прощении, Гарри Киф. Пообещай мне лишь, что позволишь спокойно лежать здесь и оставишь меня одного, – ответил Шукшин. – Ты мне уже обещал это. Так что теперь убирайся, и пусть тебя убьют, а меня оставь...

Гарри с трудом поднялся на ноги. Все его тело, да и голова тоже, болели, он чувствовал себя совершенно обессиленным. В определенной степени это была физическая, но все же больше эмоциональная усталость.

Его охватило спокойствие, какое бывает после сильной бури и какое часто предшествует, предвещает бурю еще более жестокую, хотя об этом Гарри не подозревал.

Он выпрямился и; подхватив валявшееся на снегу сиденье, направился к машине. В голове его прозвучал донесшийся из‑за спины голос:

– До свидания, Гарри, – но это не был голос Шукшина.

– До свидания, мама, – ответил Гарри. – Спасибо тебе, я тебя люблю.

– И я всегда буду любить тебя, Гарри!

– Что? – раздался крик ужаса Шукшина. – Что это? Киф, что это? Я видел, тебе удалось разбудить и поднять ее, но...

Гарри промолчал, дав возможность ответить Мэри Киф:

– Здравствуй, Виктор! Нет, ты ошибаешься.