Но почему?

– Почему, Кинан? – спросил Гарри.

– Не‑е‑е‑е‑т! Нет, убирайся! – сила, страх, леденящий ужас, слышавшиеся в раздавшемся в голове у Гарри голосе, заставили его вжаться в спинку кресла. – Драгошани, ты чудовище! Хватит, ради Бога, сжалься!

– Драгошани? – Гарри мысленно протянул руки, стараясь успокоить Гормли. – Это не Драгошани, Кинан, это я, Гарри Киф!

– Что? – он услышал короткий вздох. – Киф? Гарри? – Последовал вздох, скорее даже, всхлип облегчения. – Слава тебе Господи! Слава Богу, это ты, Гарри, а не... а не он!

– Это был Драгошани? – скрипнув зубами спросил Гарри. – Но почему? Он что, сумасшедший? Он, должно быть, совершенно...

– Нет! – быстро прервал его Гормли. – Безусловно, он безумен, да, но он хитер как лиса! И его талант... отвратителен!

И тут Гарри догадался, во всяком случае, ему показалось, что нашел ответ, – и от этой мысли его бросило в жар. Он почувствовал, как кровь застывает в его жилах.

– Он пришел к вам после вашей смерти? – выдохнул он. – Он, как и я, некроскоп?

– Нет, ни в коем случае! – вновь воскликнул Гормли. – Он совершенно не похож на тебя, Гарри! Я говорю с тобой, потому что сам хочу этого. Все... все мы добровольно беседуем с тобой. Ты несешь нам тепло и покой. Ты связываешь нас с теми мечтами, которые у нас были и которые теперь растаяли. Ты даешь нам надежду – последнюю надежду на то, что нам еще удастся совершить что‑то стоящее, чего мы не успели сделать при жизни. Ты для нас – луч света во тьме, Гарри! Но Драгошани...

– В чем же заключается его дар?

– Он некромант, а это нечто совершенно иное! Гарри моментально открыл глаза и осмотрелся по сторонам, но тут же снова закрыл их, так как его охватил ужас.

– Это работа какого‑то вурдалака!

– И даже хуже, – содрогнулся Гормли, и Гарри почувствовал, что покойник весь дрожит от леденящего душу ужаса. – Он... он не говорит с нами, Гарри, он ни о чем не спрашивает. Даже не пытается это делать. Он просто вторгается и берет, крадет. От него ничего нельзя скрыть. Он находит ответы на все, что его интересует, в крови, во внутренностях, в костном мозге. Мертвые не чувствуют боли, Гарри, точнее, не должны ее чувствовать. Но в этом частично состоит его дар! Когда Борис Драгошани работает, он заставляет нас чувствовать боль. Я ощущал, как действуют его ножи, руки, острые ногти, Я ощущал все, что он делал, и это был настоящий ад! Уже через минуту я готов был рассказать ему абсолютно все. Но ему это было не нужно, его дар состоит не в этом. Кто может ему гарантировать, что я говорю правду? Но его методы позволяют быть уверенным в том, что он узнал истину! Она заключена в коже, в мышцах, в связках, в сухожилиях, в кровяных тельцах! Он читает истину в мозговой жидкости, в содержимом глазного яблока или слухового прохода, в мертвых тканях тела!

Продолжая сидеть с закрытыми глазами, Гарри потряс головой. Ему было плохо, у него кружилась голова, ему казалось, что это происходит не с ним, а с кем‑то другим. Наконец он сказал:

– Это не может... не должно повториться! Его нужно остановить! Я должен его остановить! Но один я не смогу это сделать!

– О да, его необходимо остановить, Гарри. И особенно сейчас. Понимаешь, он выудил из меня все! Он все знает! Наши сильные и слабые стороны. И он может использовать эти знания. Он и его хозяин – Григорий Боровиц. И ты, наверное, единственный, кто может его остановить.

Краем сознания Гарри уловил, что Бэнкс в прихожей разговаривает по телефону. Времени почти не оставалось, а ему столько нужно узнать у Гормли.