– Что? Что это?

– Так вы утверждаете, – в голосе Гарри появились нотки безжалостности, – что между материальным и метафизическим не может быть никакой связи? Вы убеждены в этом?

– Абсолютно!

– И тем не менее я существо материальное, а вы нет, но мы все же встретились!

Он почувствовал, что собеседник едва не задохнулся от удивления:

– Поразительно! Я, кажется, упустил очевидное! Гарри решил воспользоваться обретенным преимуществом:

– Вы используете свою ленту для путешествия к звездам, не так ли?

– Ленту? Да, я пользуюсь одной из ее форм, но...

– И вы еще называете меня зольнеристом? На минуту Мёбиус лишился дара речи. Потом все же произнес:

– Похоже, мои доводы... не годятся!

– Вы и в самом деле способны к телепортации, но телепортации мысленной. Ваш талант состоит в том, что вы видите все как наяву. Вы и прежде обладали этим даром – вы могли видеть то, что оставалось невидимым для других. И ваша лента – прекрасное тому свидетельство. Сам по себе ваш дар ясновидения – чудесное оружие. Но я хотел бы несколько усложнить задачу. Я хочу, чтобы вы внедрили меня – именно внедрили! – мое физическое я в метафизическую вселенную.

– Пожалуйста, Гарри, не торопитесь, – запротестовал Мёбиус. – Мне необходимо...

– Сэр, вы предложили заняться моим обучением, – Гарри не мог позволить себе отступать. – Что ж, я согласен. Но в таком случае научите меня тому, что мне действительно нужно. А с остальным я справлюсь с помощью своей интуиции. Мой мозг сейчас похож на черную школьную доску, а у вас в руках мел. Поэтому – вперед! Начинайте мое обучение... Покажите мне, как двигаться по ленте Мёбиуса!

И снова наступила ночь. С очередной овцой на спине Драгошани поднимался вверх по склону крестообразного хребта. В этот раз ему пришлось оглушить овцу большим камнем. День выдался очень напряженным, но его результаты, несомненно, принесут пользу. Макс Бату получил возможность еще раз испытать страшную силу черного глаза, на этот раз на некоем Ладиславе Гирешци, в результате чего старика вскоре найдут в уединенном доме и, естественно, придут к заключению, что он скончался от сердечного приступа.

На этом, однако, работа Макса не закончилась. Около часа назад Драгошани отправил его выполнять еще одно, не менее важное поручение. Вот почему некромант в одиночку приблизился к могиле вампира и мысленно, стараясь проникнуть сквозь окружающий мрак и толщу земли, обратился к Тибору:

– Тибор, ты спишь? Я здесь, как и договорились. Звезды ярко светят, ночь холодна, луна поднимается из‑за холмов. Настал наш с тобой час, Тибор.

«А‑а‑а‑а‑х... – через минуту послышался ответ. – Дра‑гоша‑а‑а‑ани? Сплю? Возможно. Но я спал великим сном, Драгошани! Сном бессмертных! И мне снился великий сон – о завоеваниях и империи. И о том, что в один прекрасный день моя постель будет такой же мягкой, как грудь женщины, а старые кости не такими согбенными под тяжестью времени, но легкими и сильными, как у молодого человека, спешащего на свидание к любимой. Великий сон... да... но, к сожалению, всего лишь сон...»

В его голосе Драгошани ощутил какую‑то подавленность.

– Что‑то случилось? – спросил он обеспокоенно, волнуясь за успех своего плана.

"Наоборот! Все идет хорошо, сынок, только, боюсь, нам потребуется чуть больше времени, чем я предполагал поначалу. Подарок, который ты принес вчера вечером, прибавил мне сил и даже, как мне кажется, частично одел плотью мои старые кости. Но земля по‑прежнему тяжела, а мои мышцы и сухожилия застыли и затвердели от содержащихся в ней солей... – И вдруг он несколько оживился:

– Ты выполнил свое обещание, Драгошани? Принес мне еще один подарочек? Я надеюсь, он не слишком уж маленький? Что‑нибудь подобное моей последней трапезе?"

Вместо ответа некромант подошел к краю круга и сбросил с плеча бесчувственное тело овцы, бесформенной кучей свалившееся к ногам.