– Мы поговорим обо всем по порядку, – прорычал Борис.

И снова ощутил, что собеседник пожал плечами.

– Прекрасно, начнем вот с чего: вампир – это сила тьмы, приверженец сатаны...

"Ха‑ха‑ха! Шайтан‑то прежде всего и был Вамфиром! В наших легендах – ты меня понимаешь? Силы тьмы – да, ночь – это наша стихия. Мы... не такие, как все. Существует поговорка: «Ночью все кошки серы». Так вот, в ночной темноте наши различия гораздо менее заметны – во всяком случае кажутся Гораздо менее заметными. И прежде чем ты задашь мне этот вопрос, скажу тебе сам: именно из‑за нашей приверженности темноте солнце так вредно для нас.

– Вредно? Да оно уничтожает вас, превращает в прах! “Что? Это миф! Нет, ничего столь ужасного не происходит – просто даже слабый солнечный свет отнимает у нас силы, нам от него так же плохо, как бывает плохо тебе, если солнце слишком яркое”.

– Вы боитесь креста, символа христианства! “Я ненавижу крест! Для меня он символ лжи и вероломства. Но бояться его? Нет..."

– Ты хочешь сказать, что если против тебя поднять крест – святое распятие, то он не сожжет твою плоть?

"Моя плоть может сгореть от ненависти в тот самый момент, когда я убью того, кто держит этот крест”.

Драгошани сделал глубокий вздох:

– А ты не пытаешься обмануть меня?

«Своими сомнениями ты испытываешь мое терпение, Драгошани!»

Драгошани выругался про себя, но затем все‑таки продолжил:

– Вы не даете отражения – ни в зеркале, ни в воде. У вас также не бывает тени.

"А! Ну это просто заблуждение, хотя и небезосновательное. Мое отражение не всегда бывает одинаковым, а моя тень не всегда точно соответствует моей фигуре”.

Драгошани нахмурился – он вспомнил бледное щупальце, которое видел здесь почти двадцать лет назад, но которое с тех пор не мог забыть.

– Ты хочешь сказать, что состоишь из жидкости, а не из твердой плоти? Что способен изменять свою форму? “Этого я не говорил”.

– Тогда объясни, что ты имел в виду.

Теперь настала очередь вздохнуть того, кто лежал под землей:

«Ты хочешь раскрыть все тайны, Драгошани? Да, я в этом уверен...»

Драгошани задумался.

– Мне кажется, ты можешь ответить сразу на два вопроса, – наконец произнес он, воспользовавшись тем, что его собеседник замолчал, о чем‑то размышляя. – Например, о твоей способности превращаться в летучую мышь или волка. Об этом тоже говорится в легендах. Если это, конечно, легенды. Ты действительно можешь изменять свою форму?

Он почувствовал, что его собеседнику это показалось забавным.

«Нет, но кому‑то может показаться, что это действительно так. На самом деле никто не способен изменять форму – я, по крайней мере, ничего подобного не встречал...»

Потом... старейший, кажется, принял решение:

«Ну, хорошо, я расскажу тебе. Скажи, что тебе известно о силе гипноза?»

– Гипноза? – все еще хмурясь, переспросил Драгошани. И вдруг рот его удивленно раскрылся – до него неожиданно дошла правда или то, что смахивало на правду. – Гипноз! – выдохнул он. – Массовый гипноз! Так вот каким образом ты все делал.

«Конечно! Однако можно обмануть сознание, но нельзя обмануть зеркало. В то время, как кому‑то я могу представляться в виде машущей крыльями летучей мыши и бегущего волка, в зеркале мое отражение останется отражением человека. Ну что, Драгошани, покров тайны спадает, а?»

Драгошани снова вспомнил мертвенно‑бледное щупальце, но ничего не сказал. Он давно пришел к выводу, что мертвые (или бессмертные) существа, беседующие с людьми в их воображении, мастерски умеют создавать иллюзии.