– Чего чего?

– Ну, вот это все, – нетерпеливо пояснил Третий, обводя рукой пространство вокруг себя. – Как, по твоему, называется место, где все мы живем? Ведь ты же утверждаешь, что в мире все имеет свое название!

Девятый на секунду задумался. Видно, подобная проблема до сего времени не возникала в его лохматой голове.

– Знаешь что, Третий? – наконец сказал он. – Я действую последовательно, а не хватаюсь за все подряд. И иду я от частного к общему, а не наоборот. Вот разберусь сначала с тем, что нас непосредственно окружает и с чем мы имеем дело каждый день, а потом и на абстрактные сущности перейду. Ты, главное, верь: придет время – и все получит свое название!

– А табличку с наименованием этого мира куда прикреплять собираешься? – ехидно поинтересовался Третий. – Или ты ее в воздухе подвесишь?

Девятый сердито насупился.

– Знаешь что? – повторил он. – Иди ка ты, Третий… занимайся своими делами, а в мои не лезь! Много вас, умников да советчиков, а работать никто не хочет! Как этот Пятнадцатый! Того и гляди опять случится какая нибудь катастрофа из за таких демагогов, как вы!

Видя, что пользы от общения Девятым не предвидится, Третий повернулся и зашагал дальше.

Путь к Рабочему корпусу пролегал между деревьями и кустами в виде чистенькой дорожки из гладких плит. Вокруг было все как обычно. Рабочий день только начинался. Посередине лужайки, у детской песочницы, Седьмой и Восьмой, вооружившись шанцевыми инструментами, рыли, непонятно зачем, большую яму. Собственно, рыл яму Восьмой – да и не яма это оказалась при ближайшем рассмотрении, а довольно таки прямая канава, – а Седьмой, двигаясь вслед за своим постоянным напарником, тут же засыпал канаву землей. Оба непрерывно дискутировали на темы, не относящиеся к землекопной деятельности. О чем именно они спорили на этот раз, Третий не стал вникать – не до того ему сейчас было, да и бесполезно пытаться следить за ходом витиеватых рассуждений двух известных демагогов.

Со спортивной площадки доносилось периодическое глухое буханье чего то тяжелого. Наверное, Шестнадцатый накачивал там, по своему обыкновению, и без того до уродливости развитые мускулы с помощью гирь или штанги. Третьему даже почудилось, будто он на расстоянии слышит хриплое, загнанное дыхание любителя спорта и чует запах пота и канифоли, исходящий от его могучего полуголого торса.

За поворотом дорожки он увидел Одиннадцатого, который усердно мел и без того чистую, как вылизанная языком тарелка, дорожку. Метлой он размахивал так широко, что Третий, конечно же, запнулся о нее и чуть было не растянулся во весь рост.

– Чистота – залог порядка, – вместо приветствия назидательно объявил Одиннадцатый. – А порядок достигается неустанным трудом!

Судя по столь многообещающему началу, он не прочь был побеседовать на темы порядка и чистоты, но Третий, не вступая в разговор, пошел дальше. И снова чуть не упал. На сей раз ноги его запутались в узкой металлической ленте с цифрами и делениями, которая, подобно ожившей от спячки змее, выползала из травы, пересекая дорожку, и струилась куда то в кусты. Опять Второй что то измеряет своей рулеткой, с досадой подумал Третий.

«Интересно, на много ли я опаздываю? – подумал он, подходя к Рабочему корпусу. – А то не миновать мне опять выволочки от Первого».

Окна Рабочего корпуса были открыты настежь из за жары. Из здания слышались звуки, свидетельствующие о том, что работа идет полным ходом. Из окна технического центра, например, выплывал наружу синий едкий дымок и доносились отрывистые, невнятные ругательства и восклицания.