По нем уходят принц и нищий,

И рыболов, и птицелов,

И тот, кто говорил о Ницше,

И тот, кто обожал без слов.

А впереди другой ложится

Ковер, за горизонт стелясь:

Он красный, бархатный, роскошный,

Над ним натянут полог мощный,

И по обеим сторонам

Стоят торжественно и чудно

Гиганты в шапках изумрудных.

В руках мечи… бьет барабан…

Гремит музыка пред толпою,

И на осьмнадцати щитах

Несут, несут врагам на страх

Листы, исписанные мною.

1975

Переводы с берберского

ими тгит аганим, нг асиад, нгик

ини тгит туктт, нг нкки баб и иганим.

1. «Если ты тростник, я рыбак и держусь за тебя…»

Если ты тростник, я рыбак и держусь за тебя,

Если ты крючок, я к тростнику прикрепляю тебя,

Если ты рыба, я крючок и хватаю тебя,

Если ты море, я лодка и скольжу по тебе,

Если ты дождь, я земля и пью тебя,

Если ты солнце, я туман и прячу тебя,

Если ты месяц, я туча и бегу по тебе,

Кем бы ты ни была, я иду в поединок с тобой

и побеждаю тебя.

1975

2. «Давай посидим с тобой, как два леопарда…»

Давай посидим с тобой, как два леопарда.

Давай полежим с тобой, как два борца.

Давай постоим с тобой, как два аиста.

Давай полетим с тобой, как два орла.

Давай закричим с тобой от блаженства.

Давай помолчим с тобой от сомнений.

Давай уснем с тобой, как после ливня

Два бамбука засыпают, обнявшись влажно.

1976

Берлинский зоопарк

1. «Два лебедя, касаясь клювом клюва…»

Два лебедя, касаясь клювом клюва,

Фигурной скобки ловят очертанье,

И две руки в пожатье неслучайном

Двух ящериц объятье повторяют.

Но есть еще иные измеренья,

Где леопард и зебра намекают

На золотые пятна нашей жизни,

На тишь и грусть забытых чресполосиц.

Берлин, июнь 1977

2. «В зоологическом…»

В зоологическом

Трагическом саду

Каждый второй – хромает с палкой,

Каждый пятый – сидит в колясочке,

Напевает немецкую песенку:

“Вы катитесь, колесики, по дороженькам,

Я давно сказал прости прощай своим ноженькам,

С той поры, как лежал под Орлом

В сугробе голубом,

Тому тридцать лет и три года.

А зовут меня Илья Муромец,

Протезы у меня американские,

Челюсти – швейцарские,

Слуховой аппарат – французский,

А стеклянный глаз – английский.

Но память у меня русская:

Голубой сугроб Да чужой сапог,

Но милостив Бог:

Не в висок, а в лоб”.

Берлин, 1977

3. «Как лицо без носа…»

Как лицо без носа,

Так нация без столицы.

Не задавайте вопроса,

Ответа не предвидится.

Раз два три,

Нос утри!

Бомбили долго.

Чтоб было прилично

И симметрично,

Оставили один дом на́ сто.

Этот стоит – черный, сквозной,

Внутри сыро и мрачно,

А кругом – коробки,

Розовые и голубые.