Конь под Прошкой испуганно захрапел. Джанибек остановился и потянул саблю из ножен.

Староста сделал ещё два шага, и я увидел на его спокойном лице мёртвые белые глаза.

Бля!

Рубаха на плечах бывшего старосты задымилась синим вонючим дымом.

Глава 25: Тихая деревня

Лицо старосты быстро покрывалось чёрной коркой. Мёртвые белые глаза лопнули. По обуглившимся щекам потекла вязкая глазная жидкость. Пустые глазницы вспыхнули оранжевым пламенем.

Рубаха на его теле горела, расползалась дырами, по краям которых вспыхивали синеватые огоньки.

Староста шевельнул плечами. Остатки рубахи лохмотьями сползали с огненного тела. Во рту мертвеца, топорща верхнюю губу быстро отрастали огненные клыки.

Первым опомнился Прошка. Он пришпорил коня и саблей рубанул старосту сверху наискось. Клинок свистнул, рассекая воздух.

Обычного человека такой удар располовинил бы на хрен! Но староста вскинул руку и легко отбил саблю в сторону.

Затем быстро присел и другой рукой ухватил за ногу Прошкиного коня.

Конь пронзительно заржал от боли.

Мертвец дёрнул конскую ногу на себя, и конь вместе с Прошкой завалился набок.

Охренеть! Ну и силища!

Прошка успел высвободить ноги из стремян и прыгнуть. Конь упал, храпя и колотя копытами в воздухе. Но мертвец крепко держал его за ногу.

Запахло палёным конским волосом.

Сука, он же лошадь искалечит!

Раздались сухие щелчки. Две стрелы сразу ударили в голову старосты.

Мишка с Сашкой не промахнулись. С пяти-то шагов!

Одна стрела попала старосте в лоб, на котором багровыми язвами лопалась чёрная корка. Вторая угодила в глаз.

Обе стрелы отскочили с глухим стуком.

Бля! Его оружие не берёт!

Нас выручил Джанибек. Он соскочил с коня и быстрым ударом подсёк ноги старосты, которые уже начали срастаться в огненный змеиный хвост.

Начали, но ещё не срослись!

Страшным ударом Джанибек отрубил старосте ноги выше колен. Обрубки упали на дорогу. А обезноженное тело подтянулось на руках и вцепилось огненными клыками в ногу неистово ржущего коня.

Крови не было. Словно не человека убили, а сломали пустую куклу, внутри которой всё выгорело дотла. Из этой чёрной вонючей пустоты, быстро извиваясь, выползла огненно-красная змея.

Джанибек промедлил, опасаясь ударом по земле сломать саблю. Этого мгновения хватило, чтобы змея свилась кольцом и прыгнула ему в лицо.

При всей своей ловкости Джанибек не успел отскочить. Змея на лету впилась ему в щёку. Дружинник голыми руками схватил гибкое тело, оторвал от себя, отбросил в сторону и закричал.

На его смуглой щеке и обеих ладонях вздувались пузыри ожогов.

Змея извивалась в дорожной пыли. Но тут успел я. Спрыгнул с коня, выхватил из-за спины меч и разрубил змею пополам. Потом ещё, и ещё!

Сдохни, тварь!

Наконец, змея потемнела и рассыпалась пеплом. И тут же распалось в прах безногое тело старосты.

Всё это произошло за считаные мгновения. Упавший Прошка только поднялся на ноги, а змеи уже не было. Только умирающий конь колотил копытами в воздухе, да тихо стонал Джанибек, присев на корточки и держась за лицо.

Коня пришлось добить. Его передняя нога была сломана и обожжена до кости.

Джанибеку повезло куда больше. На опухшей, покрытой волдырями щеке виднелись четыре глубоких следа от острых змеиных зубов. Руки были сильно обожжены. Но дружинник был в сознании и даже мог говорить.

Потапыч осмотрел его раны, смазал пахучей желтоватой мазью и перебинтовал руки чистыми тряпками.

— Кажется, яда нет, — хмуро буркнул он мне. — К вечеру узнаем точно.

И бросил на меня короткий пристальный взгляд, качнув головой в сторону Джанибека.

Бля!

Не иначе, старик опасается, что укус змеи заразил Джанибека грёбаным огненным колдовством.