Херово, если так!
На всякий случай, Божен прочитал над Джанибеком молитву об исцелении.
Не знаю, услышали его боги, или нет. Но хуже дружиннику не стало.
Мы ещё в деревню не успели войти, а один из лучших бойцов уже вышел из строя.
Был бы Джанибек перекидышем! У нас при превращении все раны заживают мгновенно. А вот дружиннику придётся лечиться.
Кстати о перекидышах, бля!
— Валим обратно к кузнице! — скомандовал я. — Есть план!
Мы отступили к околице деревни.
План был такой — осматривать деревню дом за домом. Уцелевших жителей, если найдутся — запирать под замок. Заколдованных огненной змеёй — убивать на хер.
Впереди пойдём мы с Потапычем. Во-первых, нам не так страшны ожоги и укусы. Во-вторых — у меня в руках Убийца Нечисти. Не сдуру же его так назвали? Вот и попробуем в деле. А дружинники будут прикрывать спину.
Осталось решить, что делать с Боженом и Джанибеком. Тащить с собой раненых было слишком опасно. Но где их оставить?
— Заприте меня в кузнице, — сказал Джанибек, раскачиваясь от боли. — А святоша покараулит. Если что — подожжёт кузницу снаружи, и всё. Иначе я таких бед натворю…
Он не договорил, но всё было понятно без лишних слов.
Так мы и поступили. Закрыли Джанибека в пустой кузнице. На дверь повесили тяжёлый медный замок. Дорогая вещь, бля! Хренов Аким при жизни не бедствовал.
Ключа у замка не было, но не по хер ли? Толстую дужку в мощных проушинах сразу не выломаешь.
Перед тем, как войти в кузницу, Джанибек протянул мне свой лук и колчан со стрелами.
— Возьми, Немой! Пригодится!
— Да на кой хер? Я стреляю-то через жопу!
— Возьми!
Коней привязали к изгороди. Святоша притаился в кустах возле окна, приготовив огниво и кремень.
Я подошёл к нему.
— Божен, ты понимаешь, что не сможешь убежать, если на тебя нападут?
Он кивнул:
— Понимаю. Но у меня есть щит — он сдержит любую нечисть.
Это ещё хер его знает!
— Надеюсь, — хмыкнул я. — В общем… если нападут — запирайтесь в кузнице вместе с Джанибеком. И молитесь. Только лошадей отпусти, если успеешь!
— Понял, — снова кивнул священник. И добавил:
— Не переживай, Немой! С нами всё будет в порядке. Я херни не сделаю.
Оп-па, бля!
Слово «херня» Божен произнёс словно впервые в жизни. Но я ему поверил.
— Давай, священник!
Я хлопнул его по плечу и пошёл к дружинникам.
— Мне с вами вперёд идти, или тоже спину прикрывать? — решительно потряхивая копьём, спросил Мыш.
Бля!
Мелькнула мысль оставить Мыша с Боженом. Но поглядев на его решительную морду, я понял, что таким поступком могу нажить себе врага. А к кровной вражде с Мышом я готов не был.
— Иди с дружинниками. И не подставляйся!
— Понял! — кивнул Мыш.
Я поднял руку.
— Начнём с дома старосты! Там хотя бы хозяина уже нет, бля!
Пёс старосты напоминал скелет, обтянутый грязно-жёлтой шкурой. Он еле стоял на ногах, но лаял и рычал с той же ненавистью, что и всегда. Натянув цепь, пёс упёрся ногами в землю и попытался вытащить голову из ошейника. Но широкая башка не пролезала в тугую петлю. Задние ноги пса бессильно подломились, и он уселся тощей жопой на вытоптанную засранную землю вокруг конуры.
Сколько же его не кормили, бля?! И говно не убирали!
На моей памяти староста никогда не доводил свою собаку до такого состояния. Нищему лишнего куска не кинет, но собака у него всегда была накормлена, а двор вычищен.
Мы вошли в дом. В ноздри ударил сладкий тошнотворный запах гнили и жжёного мяса. Голова закружилась, желудок комком подкатил к горлу, да так и застрял, мешая дышать. |