На всякий случай, Божен прочитал над Джанибеком молитву об исцелении.

Не знаю, услышали его боги, или нет. Но хуже дружиннику не стало.

Мы ещё в деревню не успели войти, а один из лучших бойцов уже вышел из строя.

Был бы Джанибек перекидышем! У нас при превращении все раны заживают мгновенно. А вот дружиннику придётся лечиться.

Кстати о перекидышах, бля!

— Валим обратно к кузнице! — скомандовал я. — Есть план!

Мы отступили к околице деревни.

План был такой — осматривать деревню дом за домом. Уцелевших жителей, если найдутся — запирать под замок. Заколдованных огненной змеёй — убивать на хер.

Впереди пойдём мы с Потапычем. Во-первых, нам не так страшны ожоги и укусы. Во-вторых — у меня в руках Убийца Нечисти. Не сдуру же его так назвали? Вот и попробуем в деле. А дружинники будут прикрывать спину.

Осталось решить, что делать с Боженом и Джанибеком. Тащить с собой раненых было слишком опасно. Но где их оставить?

— Заприте меня в кузнице, — сказал Джанибек, раскачиваясь от боли. — А святоша покараулит. Если что — подожжёт кузницу снаружи, и всё. Иначе я таких бед натворю…

Он не договорил, но всё было понятно без лишних слов.

Так мы и поступили. Закрыли Джанибека в пустой кузнице. На дверь повесили тяжёлый медный замок. Дорогая вещь, бля! Хренов Аким при жизни не бедствовал.

Ключа у замка не было, но не по хер ли? Толстую дужку в мощных проушинах сразу не выломаешь.

Перед тем, как войти в кузницу, Джанибек протянул мне свой лук и колчан со стрелами.

— Возьми, Немой! Пригодится!

— Да на кой хер? Я стреляю-то через жопу!

— Возьми!

Коней привязали к изгороди. Святоша притаился в кустах возле окна, приготовив огниво и кремень.

Я подошёл к нему.

— Божен, ты понимаешь, что не сможешь убежать, если на тебя нападут?

Он кивнул:

— Понимаю. Но у меня есть щит — он сдержит любую нечисть.

Это ещё хер его знает!

— Надеюсь, — хмыкнул я. — В общем… если нападут — запирайтесь в кузнице вместе с Джанибеком. И молитесь. Только лошадей отпусти, если успеешь!

— Понял, — снова кивнул священник. И добавил:

— Не переживай, Немой! С нами всё будет в порядке. Я херни не сделаю.

Оп-па, бля!

Слово «херня» Божен произнёс словно впервые в жизни. Но я ему поверил.

— Давай, священник!

Я хлопнул его по плечу и пошёл к дружинникам.

— Мне с вами вперёд идти, или тоже спину прикрывать? — решительно потряхивая копьём, спросил Мыш.

Бля!

Мелькнула мысль оставить Мыша с Боженом. Но поглядев на его решительную морду, я понял, что таким поступком могу нажить себе врага. А к кровной вражде с Мышом я готов не был.

— Иди с дружинниками. И не подставляйся!

— Понял! — кивнул Мыш.

Я поднял руку.

— Начнём с дома старосты! Там хотя бы хозяина уже нет, бля!

Пёс старосты напоминал скелет, обтянутый грязно-жёлтой шкурой. Он еле стоял на ногах, но лаял и рычал с той же ненавистью, что и всегда. Натянув цепь, пёс упёрся ногами в землю и попытался вытащить голову из ошейника. Но широкая башка не пролезала в тугую петлю. Задние ноги пса бессильно подломились, и он уселся тощей жопой на вытоптанную засранную землю вокруг конуры.

Сколько же его не кормили, бля?! И говно не убирали!

На моей памяти староста никогда не доводил свою собаку до такого состояния. Нищему лишнего куска не кинет, но собака у него всегда была накормлена, а двор вычищен.

Мы вошли в дом. В ноздри ударил сладкий тошнотворный запах гнили и жжёного мяса. Голова закружилась, желудок комком подкатил к горлу, да так и застрял, мешая дышать.