— И ничего не плохо! Мне птица помешала! — отозвался обиженный мальчишеский голос. — Сейчас я его камнем добью!

Раздался звонкий шлепок подзатыльника.

Так тебе и надо, гадёныш!

— Он, видать, помирать ползёт! На волю! Кошки, говорят, любят в лесу помирать!

— Может, и вправду, добить? Чтоб не мучился? — с жалостью в голосе спросил один из дружинников.

Жалостливый, бля!

— Да отстаньте от него! — вмешался то ли Прошка, то ли Мишка из моих провожатых. — Сам сдохнет. Хоть и кот — пусть своей смертью помрёт. Всё-таки, божья тварь.

— Мужики, а пойдём, выпьем! У нас есть!

— Не боитесь бухать в дозоре?

— Хер ли нам бояться?

— Пойдём! За кота?

— Да хоть и за кота. Земля ему пухом!

— Митька, брось камень! — строго рявкнул стражник. — И стрелу подбери!

Я услышал ещё один подзатыльник, а потом — удаляющиеся шаги.

Судорожно вздохнул и снова пополз к кусту полыни.

В ложбине за воротами оказался заросший ивняком холодный ручей. Я как раз успел вылизать… тьфу, бля!.. вымыться, когда мои провожатые, наконец, отъехали от ворот.

Как и было условлено, они остановились за поворотом дороги. Я осторожно высунул нос из кустов. Джанибек сразу заметил меня и знаком показал, что всё в порядке.

— Ну, ты даёшь, Немой! — хохотал он. — Не знал бы, что это ты — точно добил бы!

Я, подпрыгивая на одной ноге, натянул штаны. Надел сапоги и рубаху, а кафтан оставил в мешке. Жарко!

Лето шло на исход. Мы неторопливо ехали мимо сжатых полей, на которых тут и там торчали высокие копны жёлтой соломы. От дороги поля отделяла узкая полоска ольшаника вперемешку с тонкими молодыми берёзами.

— А у нас в степях хлеб не сеют, — рассказывал Джанибек. — И леса нет совсем. У нас простор — и овцы. Когда отару на пастбище перегоняют — словно шерстяное море плывёт! А над ним — синее небо!

— Тоже хорошо, — рассудительно согласился Прошка. — Но и у нас неплохо!

Я уже начал потихоньку различать дружинников.

Прошка — старший. У него на щеках и подбородке курчавится светлая бородка. Говорит он немного, но веско. Каждое слово — в точку.

Мишка помладше, но тоже молчун. Он добровольно поехал впереди отряда, внимательно разглядывая дорогу.

А Сашка с Гришкой — совсем молодые парни. Мои ровесники. Шутят, толкают друг друга локтями в бока.

Поля кончились. Мы въехали в лес.

Из-под копыт передней лошади, громко хлопая крыльями, вспорхнула большая птица.

Тонко тренькнула тетива, и пробитая стрелой птица упала на дорогу. Джанибек довольно улыбнулся и убрал лук в чехол.

— Вечером похлёбку сварим!

Вдруг улыбка мгновенно сбежала с его скуластого лица. Он спрыгнул с коня, упал на живот и приложил ухо к земле. Сашка с Гришкой зашумели, но Прошка сердито цыкнул на них.

Джанибек повернул ко мне встревоженное лицо.

— Погоня за нами, Немой!

Бля!

Уходить? Может, и уйдём. А если нет? Из меня хреновый наездник. А парни меня не бросят, заклятьем повязаны.

Дать бой здесь, на дороге? Идиотская затея. Преследователи знают, сколько нас. И уж точно не горсть бойцов в погоню отправили.

Да и ТТХ здешнего оружия я хреново знаю. Как далеко бьют луки? Насколько точно?

Бля, да я мечом-то махать только-только научился!

Бойцы смотрели на меня и ждали команды.

Я окинул взглядом местность. Точняк!

Дорога идёт в гору. А возвышенность — это всегда выигрышная позиция! Подняться в горку и засесть по сторонам дороги с луками. Небольшой отряд мы сдержим.