– О-ох!

    Сердобольная бабка вылила на меня ушат ледяной воды.

    Вот, оказывается, какой он – единственный способ мгновенно проснуться!

    – Ну бабушка… Ну спасибочки… Удружили… – клацала я зубами, вытираясь. – Я же теперь вся мокрая!

    – А тебе все равно переодеваться. – Анастасия Светозаровна подала мне длинный нарядный сарафан, вышитую рубаху, мягкие самошитые туфельки и вернулась в избушку. Оттуда донесся дикий вопль.

    Я, раздевшись, но не успев одеться, рванула дверь и… согнулась от хохота. Кащей не поддался на уговоры, и заботливая хозяйка вылила на него воду прямо в избе. К моменту моего появления он слезал с печи, мокрый и растрепанный.

    Ох! Я вспомнила, что раздета, и захлопнула дверь.

    Сарафанчик сидел как влитой. Только длинный, до полу, как я в нем через стену лезть буду?

    – Неневеста, ты готова? – выглянула Анастасия. – Дай-ка оценю, – оглядела придирчиво. – Ладненько все легло, как полагается. Ну-ка быстро к столу.

    – Да есть еще вроде не хочется, рано.

    – А когда захочется, никто не предложит. Садись.

    Я зашла в избушку. Кашей уже переоделся. На нем была длинная рубаха, длинный синий пояс, несколько раз обмотанный вокруг талии, белые холщовые штаны, заправленные в легкие летние сапоги. Старуха причесала ему назад влажные волосы, они показались мне намного длиннее, чем обычно. А ему идет.

    Интересно, как я сейчас выгляжу. Хоть бы зеркало какое.

    На столе уже стояла еда. Я с утра наедаться не люблю, но права бабушка, кто гарантирует, что сегодня будет обед или ужин?

    Я ухватила еще горячий, с пылу с жару, пирожок.

    – Ты ешь, милая. А я и тебя пока причешу.

    – Да что вы, Анастасия Славозаровна, я сама.

    – Ешь, девочка, не дергайся. Вы на меня, голубки, не обижайтесь, что так будила. Разве вас по-другому разбудить можно, молодых, утомленных? Да и встали бы, то ходили бы сонными мухами, а вам сегодня нужен острый ум, внимание да осторожность.

    – Да мы не обижаемся, – с полным ртом ответил Кащей.

    – Почти не обижаемся, – добавила я.

    А старушка все чесала и чесала мои волосы, потом заплетать стала (что там плести?), мне даже тяжело как-то стало.

    – Да хватит уже, Анастасия Славозаровна! – Я мотнула головой, и длинная, толстая коса ударила меня по плечу.

    – Это что еще такое?!

    – Нравится, девонька? Так ты больше на китежанку похожа будешь.

    Ай да бабка! Я с удовольствием рассматривала свое приобретение. Всегда хотела такие длинные волосы иметь. Как же она так делает? И коса белая, а я ведь блондинка крашеная. Чудеса!

    Анастасия надела мне на голову обруч с длинными подвесками, надвинув на самый лоб.

    – Вот так носят. Красавица!

    Кашей тоже глядел на меня с удивлением, словно впервые видел.

    – А этой мазью лица намажьте.

    Мы намазались, но ничего не изменилось.

    – Может, она уже испортилась? – понюхала я плошку.

    – Друг друга вы будете видеть такими, как есть, а вот другим она очи отведет, будут они в вас знакомых своих видеть.