"Все равно”, — подумала Элизабет, слегка обескураженная.

— Войдите! — крикнула она. Вошли Адриан и Кой.

— Джентльмены, — обратилась к ним Элизабет, заставив себя улыбнуться улыбкой, которая больше походила на гримасу. — Если вы расположены закончить разговор с мистером Харли, то я охотно уступаю его вам, поговорите о бейсболе и других увлекательных вещах. У меня важная встреча.

Она повернулась спиной к Джонатану и заметила, что ее губная помада размазана у него на губах. Выходя, она гадала, заметят ли это Адриан и Кой.

— Прощайте, мистер Харли, — сказала она, поворачиваясь на каблуках, и вышла из офиса.

Разговора о бейсболе не получилось. Адриан заметил помаду, и это дало ему повод поразмышлять о том, что происходит. Кой же думал об этом чертовом чеке и о шараде, разыгранной Харли.

И еще эта история с Дженнифер Хенкл? Странно, ее поражение в деле Харли не занимало ее мысли постоянно. Приход Кэтрин взбудоражил ее. Вызвал чувство вины, будто отчасти и она несла ответственность за все, что произошло, да, в сущности, так оно и было.

Как, недоумевала Элизабет, как могла Лоретта Карлтон толкать ее к такому браку? По-видимому, чтобы спасти Брэда от позора, от огласки, а возможно, чтобы спасти его от болезней, связанных с таким образом жизни, чтобы обезопасить семью от скандала. Теперь она осознала, что в последние несколько месяцев Брэд изменился. Казался замкнутым, ушедшим в себя, то, что называется “потерял лицо”. И все равно она не чувствовала к нему жалости.

Надо выбросить все из головы, забыть. Если сенатор Хенкл так мало заботился о своей дочери… То что? Спровоцировать грандиозный скандал, который сломает все их жизни? Нет, у сенатора не было выбора.

Надо подумать!

Рычаг воздействия! Вот ключевое слово. В случае с Джонатаном Харли это не сработало, но… Конечно, что-то она могла бы предпринять. Но в голове не зародилось ни одной удачной мысли. Чувствуя отвращение ко всему, Элизабет поднялась со стула и машинально проследовала к роялю. Но замерла на полдороге.

Не буду играть. Не могу. Кому тут дело до Дженнифер Хенкл. Она для меня ничто. Ничто и никто. Но она видела фотографии и узнала бы девушку, если бы встретила на улице.

Обращаясь к роялю, Элизабет сказала:

— Ты обыграл меня, Джонатан Харли. Ты выставил меня круглой идиоткой. Ты сказал — Европа. Скорее всего Швейцария. И никто из нас не подумал о такой возможности. Хитрый, скользкий негодяй.

Снизу позвонил Гэлэхер.

Из кухни появился Коги, вытирающий руки о передник. Он был весь в муке, даже на его часах — мука. С минуту Элизабет смотрела, как он осторожно вытирал циферблат рукавом. Между ее бровями появилась морщинка. Часы Тимоти. Что-то.., что-то не так.

— Там мистер Харли, — сказал Коги, подходя к ней. — Он внизу и хочет вас видеть.

Пришел снова злорадствовать? Нет, он вовсе не злорадствовал, во всяком случае, не так, как мог бы. Он поцеловал ее, и в этом поцелуе была… Страсть?

— Пожалуйста, спросите, чего он хочет, Коги. Она слышала голос Коги, но не могла разобрать слов.

— Говорит, у него сюрприз для вас.

— Бомба с часовым механизмом? — произнесла она вслух, потом покачала головой. — Прекрасно, пусть поднимется.

На ней были джинсы и майка с короткими рукавами и надписью: “Музыканты играют в любовь”. Босиком, с волосами, завязанными в конский хвост, — такой Харли ее еще не видел. Да не все ли равно?

Она слышала, как Коги приветствует его у дверей, слышала шаги, как он идет в гостиную.

Наконец поднялась, чтобы встретить его.