– Лежебоки! Эй, лежебоки! – заверещал из кухни попугай Джойс.

– Заткнись, дурак! – с раздражением заорал Марко. На его руке неистово билась жилка. Он лениво поигрывал обрывком бинта, которым была перевязана его рука; он порезался случайно, когда карманным ножом кромсал платье Альфреда и Чарис.

– Хорошо, что Джойс не слышала, как ты разговариваешь с Ромео, – сонно пробормотал Фрэнсис.

– Эта чертова птица меня просто достала.

– Лежебоки! Лежебоки! – снова защелкал Ромео, явно поддразнивая их.

Марко встал, поднял жалюзи и выглянул в окно. Его разбитый серенький седан был припаркован на тротуаре прямо напротив окон. Квартира Джойс занимала первый этаж дома, рассчитанного на две семьи, и на подъездной дорожке не оставалось места для машин гостей. Поэтому Марко должен был регулярно передвигать свой автомобиль, чтобы его не оштрафовали. Он проделывал это ни свет ни заря три раза в неделю с самого Рождества. Никогда еще Марко так надолго у друга не задерживался. Джойс разрешила ему остаться единственно по той причине, что Фрэнсис сломал на своей стройке ногу и был вынужден сидеть дома, пока кости окончательно не срастутся. Теперь вокруг кушетки в гостиной раскинулось его становище.

– Я просто с ума схожу, сидя здесь один‑одинешенек дни напролет, – не раз жаловался Фрэнсис своей подружке. – А с Марко мне гораздо веселей.

Но теперь, когда после сеанса физиотерапии ему стало гораздо лучше и он надеялся вскоре вернуться на работу, Марко прекрасно понимал, что его беззаботные денечки на иждивении у Фрэнсиса сочтены. Ехать ему было некуда, а в карманах ветер гулял. Вот почему он с таким жаром убеждал Фрэнсиса, – которого еще в детском саду прозвал Линусом, когда застукал его у шкафчика в обнимку с принесенным из дома любимым одеяльцем, – провернуть это рискованное дело.

– Ну же, Линус! – уговаривал он приятеля. – Этот пижон Альфред умыл нас за «крэпсом», огреб денежки, которые по справедливости должны были достаться нам, а вдобавок обнаглел настолько, что сунул нам свою визитку – на тот случай, дескать, если нам вдруг понадобятся подвенечные платья «от кутюр», черт бы его побрал! И это после того, как он полил грязью наши фуфайки! А когда он обронил ключи и не заметил, это был знак свыше!

– Не думаю, что Господь Бог стал бы побуждать к ограблению, – заметил Фрэнсис.

– Говорю тебе, ничто в этом мире не случается просто так, – с жаром возразил Марко. Весь напряженный и натянутый как струна, он торопливыми шагами мерил гостиную вот уже всю неделю напролет. Ростом он был невысок, с оливково‑матовой кожей, темными волосами, карими глазами и узенькой щелочкой вместо рта. – В тот субботний вечер мы не случайно оказались в Атлантик‑Сити!

– Мы поехали туда, чтобы поиграть.

Марко оставил его слова без внимания.

– И мы не случайно выбрали именно это казино. И уж конечно не случайно оказались с Альфредом за одним игорным столом. И ключи он тоже обронил не просто так.

– Ключи он обронил потому, что, когда выуживал оттуда свою визитку, его карман был битком набит.

– Ну, еще потому, что Бог дал нам шанс проучить его. Мало ему было заграбастать наши денежки, так он еще и проехался по поводу нашей одежды.

– Не преувеличивай. Он только и сказал, что никогда не мог понять массового увлечения фуфайками.

– Парень меня оскорбил, – с жаром возразил Марко.