— А меня и нет, — усмехнулся Виатор, — тебе это всё снится.

Он откинулся на спину и прикрыл глаза. Сон захватил его почти моментально, и, даже оставаясь в сознании, он уже видел какие-то нечёткие картины перед глазами.

— Какой чудесный сон, — донёсся до него отдалённый сонный полушёпот.

— Тори, вставай! — Аббе неосторожно толкнул друга в плечо, — ну же!

— Да что у тебя за идиотская привычка? — Тори чувствовал себя совершенно разбитым после бурного вечера.

— Кто же виноват, что ты любишь поспать? Тейна Тарин вернулся. Нужно подготовиться.

— Хорош… — Виатор не успел договорить, как его скрутило пополам, — твою ж… — сразу после этого его вывернуло, позволив Аббе лицезреть всё, что когда-то было содержимым желудка Тори.

— Проклятье, Тори! Совсем пить не умеешь?! — на секунду отскочил Аббе, но затем подался вперёд и помог Виатору подняться, — давай, вставай, пошли на воздух!

Поначалу Виатор списал подобное состояние на тяжёлое похмелье, но к обеду самочувствие только ухудшилось, и глаза то и дело застилала мутная пелена, не дававшая собраться с мыслями.

— Ну же, Тори, возьми себя в руки, — озабоченно причитал Аббе, застёгивая пояс с умело скрытыми ножнами для кинжала на Виаторе, — ты должен быть на чеку, кто знает, вдруг мы не ошибаемся, и придётся действовать быстро.

— Возможно, мне сначала действительно понадобится его помощь, — ослаблено проговорил Тори и пошатнулся, еле устояв на ногах. Аббе было хотел что-то ответить, но тут в дверях появилась Спек.

— Он готов принять вас… Тейна Тори, неважно выглядите! Всё в порядке?

— Кажется, кто-то несколько перепил вчера, — с нервной улыбкой отрапортовал Аббе, — видимо, тейна Тарину немного прибавится работы.

Затем он повернулся в сторону Тори и указал на начинающий светиться амулет, небрежно наброшенный поверх рубахи:

— Спрятал бы ты это подальше.

По дороге в дом Тарина, Виатор ощутил непреодолимую слабость. Ноги уже не слушались, а связь с реальностью то и дело терялась. Его периодически тошнило, отчего в горле прописалось неприятное саднящее ощущение, а желудок будто бы норовил вывернуться наизнанку. Аббе и Спек поддерживали его под руки, но идти всё равно было чертовски сложно. Сквозь пелену в глазах Тори смог различить, что его привели к невысокому малопримечательному дому. Кажется, ожидать в тесной комнатушке перед входом пришлось целую вечность и, сидя на большом мешке, набитом чем-то невероятно мягким, Тори почувствовал, как снова теряет сознание. Он до последнего старался контролировать происходящее, но геометрия внешнего окружения неожиданно начала принимать настолько причудливые формы, что ему пришлось закрыть глаза. Открыть их обратно, к сожалению, не удалось, и Виатор окончательно утонул в своём мягком сидении, погрузившись в кромешную темноту.

Сон его был беспокойным и сумрачным, перед глазами крутились расплывчатые картины, и единственное, что он отчётливо запомнил — женские слёзы. Тяжёлые грудные всхлипывания, влажные дорожки, сияющие на бледной коже. И стоны боли, разрывающие барабанные перепонки, желание прекратить это мучение, но абсолютная обездвиженность и отсутствие возможности что-либо сделать.

Открыв глаза, он увидел перед собой ещё более тесную комнату, освещённую тусклым светом пары свечей. Над постелью, где он лежал, стоял человек в довольно странно украшенной маске, прикрывавшей лоб. Он был довольно статным, несмотря на приближение к почтенному возрасту, и невероятно хорош собой. Но чрезмерно странные одеяния заставили Виатора немного насторожиться. Ко всему прочему, свет, бивший из его глаз ярче, чем у кого-либо, делал его образ ещё более мистическим и пугающим.