ПРИСТУПИЛИ ДОВОДКЕ СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ ТЧК БЛАГОДАРЮ ПРИСЛАННУЮ СХЕМУ ДУБЛИРОВАНИЯ ТЧК РЕШЕНИЕ НЕОЖИДАННОЕ ЗПТ ТАЛАНТЛИВОЕ ЗПТ ДОСТОЙНО АВТОРА ТЧК ПОЛУЧИЛИ НАШЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ БОЛЬШУЮ ЛОШАДЬ ПРОВЕДЕНИЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ ИСПЫТАНИЙ НАТУРНЫХ УСЛОВИЯХ ТЧК ЛОШАДЬ ЛЛ ПОСТАВЛЕНА ОБОРУДОВАНИЕ ЗПТ КРАЙНЕ ЖЕЛАТЕЛЬНО ВАШЕ ЛИЧНОЕ ПРИСУТСТВИЕ…

Хабаров усмехнулся, пробегая телеграфные строчки. Подумал: «Пока все идет что-то уж слишком гладко. Даже не похоже на Генерального. Ага, вот оно! Вот!»

…ОТНОСИТЕЛЬНО АСНЕРА ПРОШУ НАВЕКИ И ПРИСНО НЕ СОВАТЬ НОС ЧУЖИЕ ДЕЛА ТЧК Я УЖЕ ДВАДЦАТЬ СЕМЬ ЛЕТ СИРОТА ПРИВЫК ОБХОДИТЬСЯ СВОИМИ СИЛАМИ ТЧК ТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ ПРИЕМЛЕМЫЙ СРОК ВЫЛЕТА ЗПТ ЕСЛИ ТРУДНО БИЛЕТАМИ ПРИШЛЮ САМОЛЕТ…

Глава четырнадцатая

Бесконечно разные голоса неба постоянно звучат над землей. Утренний, едва проснувшийся ветерок баюкает сам себя, шелестит листьями, морщит озерную гладь, пробегает легким ознобом по спине хлебного поля. Ветер посильней, набрав скорость, превращает телеграфные провода в струны гигантской арфы, заставляет гудеть, стонать, плакать невиданный инструмент, вселяя в людей тревогу и беспокойство. Сильный ветер бьет волной в каменные берега, надрывается в такелаже судов, гнет деревья, рождая и стон, и скрип, и тяжкие вздохи могучих вершин. Симфонию урагана не передать словами — это варварская, отчаянная музыка гибели, не укладывающаяся ни в какие каноны…

Слушай голоса неба, слушай прежде, чем оторвешься от земли. В полете ни мелодично-ласковых, ни предупреждающе тревожных, ни откровенно грозных голосов неба не будет. Громом двигателей ты подавишь все звуки неба, даже стон, рев и безумство урагана.

Слушай голоса неба и привыкай узнавать в них добрый привет антициклона, приближение наступающей грозы, откровенную ненависть свирепствующего шторма.

Теперь, когда телеграмма от Севса пришла и все точки над «i» расставлены, надо было действовать. Хабаров любил это состояние, приходящее к нему всякий раз перед атакой, решительным шагом, направленным действием. Виктор Михайлович позвонил в аэропорт, связался с диспетчером.

— Здравствуйте, говорит Хабаров. Когда планируете Канаки?

— Заявка на восемь пятнадцать, но, кажется, они перенесут вылет, что-то еще делают на машине… Хабаров мельком взглянул на часы.

— Передайте Канаки, пусть без меня не вылетает, я сейчас еду. Понятно?

Давать подобные, указания Виктор Михайлович не имел никакого права, но нисколько не сомневался, что слова его будут переданы и распоряжение исполнено.

— Понятно! — сказал диспетчер. — Сейчас доложу. Хабаров собрался, как по боевой тревоге, и уже через сорок минут был в аэропорту.

— Что случилось? — спросил Канаки, прежде чем поздороваться с Хабаровым.

— Вчера ты говорил, что будешь садиться по соседству с нами, хочу улететь с тобой. Возьмешь зайцем?

— А что случилось?

— Вот прочти. — И он протянул Хоботу полученную час назад телеграмму.

— Ну мастер! Умеешь давить, умеешь… Ладно, пошли на машину.

Первая треть маршрута тянулась над морем, шли на малой высоте. Канаки работал: включал радиовысотомеры, записывал их показания, сличал с показаниями эталонных приборов. Повторял режим и снова фиксировал показания стрелок. Впереди в плотной дымке показался берег. Над дымкой виднелась неровная черта изрезанного далекими еще горами горизонта. Канаки перешел в набор высоты, включил автопилот и сказал второму:

— Посмотри, Дима, что там Хабаров делает. Дима вернулся очень скоро.

— Треплется с Лилькой, командир. И, кажется, с большим успехом.

— Однако, — сказал Канаки, — этот своего не упустит! Посмотри тут… — И он вылез из своего кресла.