Хантер улыбнулся. Он подошел к двери, распахнул ее и сказал кому-то:

— Да, он здесь, — и через плечо Лансеру: — Это Прекл. Он хочет вас видеть.

— Пропустите его, — сказал Лансер.

Прекл вошел мрачный и весьма воинственно настроенный.

— Полковник Лансер, я бы хотел, сэр…

— Сядьте, — сказал Лансер. — Сядьте и отдохните минутку. Будьте солдатом, лейтенант.

Прекл сразу же утратил всю свою воинственность. Он сел и поставил локти на стол.

— Я хочу…

И Лансер сказал:

— Подождите говорить. Я все знаю. Вы думали, что будет совсем по-другому, да? Вы думали, что все будет очень приятно и очень весело?

— Они нас ненавидят, — сказал Прекл. — Как они нас ненавидят!

Лансер улыбнулся.

— Может быть, я всего не знаю? Хорошие солдаты получаются из молодых людей, а молодым людям нужны молодые женщины. Правильно?

— Правильно.

— Так значит, — ласково сказал Лансер, — она вас ненавидит?

Прекл удивленно уставился на него.

— Я не знаю, сэр. Иногда мне кажется, что она просто тоскует.

— И вы чувствуете себя глубоко несчастным?

— Мне здесь не нравится, сэр.

— Да, вы думали, что здесь будут одни развлечения. Лейтенант Тондер не выдержал и получил нож в спину. Что ж, я могу отослать вас домой. Вы поедете домой, зная, что ваше присутствие необходимо здесь?

Прекл хмуро сказал:

— Нет, не поеду, сэр.

— Хорошо. Теперь выслушайте меня и постарайтесь понять то, что я вам скажу. Вы больше не человек. Вы солдат. Ваше личное благополучие не имеет никакого значения, и ваша жизнь, лейтенант, тоже не имеет никакого значения. Если вы останетесь живы, у вас накопится много воспоминаний. И, пожалуй, больше ничего. А пока что вы должны слушаться распоряжений и выполнять их. Большинство этих распоряжений будут неприятными, но это не ваше дело. Я не хочу вам лгать, лейтенант. Вас следовало готовить именно к этому, а не к засыпанным цветами улицам. Вашу душу следовало питать правдой, а не ложью, — его голос звучал все суровее. — Но это ваша служба, лейтенант. Как же будет дальше — останетесь вы верны ей или бросите? Нам некогда возиться с вашей душой.

Прекл встал.

— Благодарю вас, сэр.

— А что касается вашей девушки, — продолжал Лансер, — то эту девушку, лейтенант, вы можете изнасиловать, вы можете стать ее защитником или ее мужем — это не имеет никакого значения, лишь бы вы не отказались расстрелять ее, когда вам это прикажут.

Прекл устало сказал:

— Да, сэр, благодарю вас, сэр.

— Уверяю вас, лучше знать все. Уверяю вас, лейтенант. Лучше знать все. Теперь ступайте, и если Корелл все еще ждет там, пошлите его сюда, — и он взглядом проводил лейтенанта Прекла до двери.

В приемную вошел мистер Корелл — сильно изменившийся мистер Корелл. Левая рука у него была в лубке, и от прежнего веселого, дружелюбного, улыбающегося Корелла в нем не осталось и следа. Лицо похудевшее и злое, глаза прищуренные, как у дохлой свиньи.

— Мне бы следовало придти к вам раньше, полковник, — сказал он, — но я не решался, ведь вы не захотели сотрудничать со мной.

Лансер сказал:

— Насколько я помню, вы ждали ответа на свой рапорт?

— Я ждал не только этого. Вы отказались поставить меня у власти. Вы говорили, что я здесь не нужен. Вы не отдавали себе отчета в том, что я появился в этом городе задолго до вас. Вы оставили мэра на его посту вопреки моим советам.

Лансер сказал:

— Без него нам, вероятно, пришлось бы иметь дело с еще большими беспорядками.