– Прошу, не надо, – покачала головой, – ничего не говори. Все равно не сможешь утешить, только больнее сделаешь.

– Мне уйти? – еле выдавил из себя.

– Нет.

Тогда Арман лег рядом, обнял свою маленькую фею.

И потекло время…

То медленнее, то быстрее дни сменяли друг друга. В Церат пришла зима, коя принесла за собой холодный порывистый ветер, проливные дожди и частые грозы.

Три месяца феи усердно учились, тогда, как их мужья готовились к скорой войне, из-за чего часто и подолгу отсутствовали. Амина постигала лекарское дело, в чем весьма и весьма преуспела, Альма нашла себя в магической картографии, что стало поистине откровением для всех, но фея с легкостью овладела необходимыми знаниями и долгими вечерами просиживала в библиотеке, составляя карты новых владений Дакара. Ну, а Селен выбрала совсем уж неожиданное ремесло – боевую магию. Ее внутренняя злость и обида требовали выхода, но главное, требовали возмездия. Управлять силой четырех стихий было крайне сложно, однако фея не сдавалась, тем более, что обучать ее взялся сам Мельёр. Арман поначалу был категорически против чародея, однако, после череды сложных переговоров и клятвенного обещания Мельёра, скрепленного магической печатью, все же принял его помощь.

– Гонец прибыл, – Амина зашла в мастерскую Селен, – мужья вот-вот вернутся, – и закуталась в теплую шаль.

– Альме сказала? – убрала ногу с педали, отчего гончарный круг сразу замедлился.

– Да.

– Мне кажется, нашей сестре пора проявить милосердие, – улыбнулась, – Дарий с ума по ней сходит, и с какой же печалью в глазах каждый раз покидает дом, так и не получив долгожданного прощения.

– А я ей уже многократно об этом говорила, – села рядом с большой теплой печью.

– Альма оказалась куда упрямее меня.

– А ты? Ты ждешь Армана? Все-таки две недели.

– И да, и нет, – подошла к окну, за которым ветер гнал тучи в неведомую даль. – Без него тоскливо, ужасно тоскливо, а с ним тошно. Он постоянно напряжен, даже на секунду расслабиться не может, а когда остаемся с ним наедине, Арман будто терпит меня.

– Так, война на носу, оттого и напряжен.

– Да, я это понимаю. Прекрасно понимаю, но тут другое.

– Что же?

– Не знаю, Амина. Потому и гадко.

Альма в это время как всегда заседала в библиотеке, она формировала очередную карту. То и дело на особом сукне случались всполохи красноватого света, оставляя после себя линии, те в свою очередь меняли направление и форму. Фея смотрела на сукно, но видела земли с высоты птичьего полета, а линии выстраивались как раз по границам земель.

Она настолько увлеклась, что не заметила, как на столе возник сверток. Обратила внимание только, когда сверток шелохнулся.

– Это еще что? – уставилась на находку с изломом в брови.

– Открой и узнаешь, – раздался голос.

На что фея сложила руки на груди, а на губах возникла кривая ухмылка:

– Опять за свое?

– А где же «как я по тебе скучала», «ночами не спала»? Так мужа не приветствуют, – из темноты вышел Дарий.

– Приветствую, – нарочито склонилась перед ним. – Так лучше?

– Не хочешь посмотреть, что там? – кивнул на сверток.

Тогда Альма нехотя, но развязала бечевку, затем развернула бумагу и наткнулась на небольшой футляр.

– Продолжай, – уперся кулаками в стол.

– Дарий…

– Открой, Альма.