– Это так, – вышел вперед Арман, – но жены не должны страдать и чувствовать себя пленницами, иначе они не выносят здоровое потомство, да и обзаведутся болезнями раньше времени. Мы шли в Кастилион с целью взять жен, а не домашний скот. Мы обещали им достойные условия жизни. А то, что сейчас происходит между тобой и Альмой противоречит всему вышесказанному. Посему отпусти ее.

– Нет, Арман, – открыл-таки дверь в покои и затолкал туда фею. – Она провинилась и теперь моя первостепенная задача…

– Это приказ, авен, а не просьба, – затем кивнул Амосу, – забери Альму и проводи к сестрам, да распорядись, чтобы к ней зашел лекарь. Как я успел узнать, пока мы были едины, – криво усмехнулся Арман и снова посмотрел на Дария, – ты лишил ее невинности довольно дерзким образом.

– Я что-то не понимаю твоего настроя, – Дарий вконец рассвирепел, – на чьей ты стороне? Эта гадина чуть не отравила нас, а ты печешься о ее душевном спокойствии? Хотя, чему собственно удивляться, Селен дважды потопталась на твоей гордости.

– Я на стороне справедливости. В том, что случилось, виноват ты. И если немедля не отойдешь в сторону, я призову тебя, авен, призову и лишу воли. Выбирай.

И Дарий отступил, как бы погано ни было, чем немедленно воспользовался Амос – скорей вывел из комнаты бледную девушку. Когда же их не стало, Арман подошел к Дарию:

– Печально видеть, как мой брат и лучший полководец превращается в затравленную собаку. Что тебя так сгубило?

– Со мной как раз все в порядке, а вот ты размяк. Более того, уже раскинулся пушистым ковриком под ногами Селен. Про Амоса вообще молчу.

– А разве не помнишь, чему нас учил отец? Он всегда говорил, на поле брани надо быть бешеным зверем, в народе – гордым Цербером, а в семье – ласковым псом, что носит в зубах отпрысков и облизывает жену по три раза на дню.

– И от кого я это слышу? – прислонился к стене. – Не ты ли шел в Кастилион за самками исключительно ради потомства?

– Всё верно, пришел я туда за самками, а ушел с одной единственной. Как и Амос. Да и ты сбит с толку, ведь Альма давно не дает покоя, но пока ты не готов быть с ней.

– Успел покопаться в душе.

– Успел. Чем же еще было заниматься на пороге смерти? – пожал плечами. – Дай ей время, а главное, заканчивай уже третировать.

– Слушаюсь и повинуюсь, – нарочито склонился перед ним, после чего удалился к себе.

Амос в этот момент подвел Альму к покоям Амины. На фее лица не было, кожа ее посерела, глаза потеряли блеск. Вдруг она дернулась, посмотрела на Амоса:

– Скажи, есть ли шанс мне вернуться домой?

– Этот вопрос лучше задай Арману. Я передам, что ты желаешь с ним поговорить.

– Спасибо.

– Дарий натворил дел. Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь его простить.

– Я только одно хочу, – улыбнулась через силу, – оказаться дома.

– Понимаю, – и открыл для нее дверь, – ступай к сестре, выговорись, отдохни, а главное, не бойся. Дарий больше не тронет тебя, Арман не позволит.

Спустя мгновение Амос был перед старшим авеном:

– Что будем делать?

– Пытаться выжить, как и пытались все это время, – он стоял у перил в зале светов, любовался океаном. – Сегодня вечером мы встретимся с нашими новоприбывшими собратьями. Хорошо, если они знают, есть ли еще выжившие и где их искать.

– Встреча пройдет в чертогах или?

– Нет, прямо в поселении.