– Вот. Готово, – матушка Улла отвернулась от двери, прошла по комнате, выдвинула стул у стола и села, ее толстая плоть обмякла. – Эти чары охватят весь дом. Я проверю входную дверь, нужно убедиться, что она закрыта правильно, но пока что мы вполне в безопасности.

– Вполне? – я попыталась сглотнуть, но в горле пересохло. – Матушка Улла, простите, но я не понимаю, что происходит. Вы сказали что то о… о… – я едва могла выдавить слово. Это было слишком странно. – О браке.

Матушка Улла кивнула. Она задрала юбку, стало видно кривую ногу, жир и вены на голени. Она опустила пятку на другой стул, оставив меня стоять.

– Есть капля чего то для гостей, девица? Твоя мать должна была обучить тебя.

– О, да, – я пошла за чашкой воды. В доме больше ничего не было. Отец выпил все запасы в погребах давно, и к концу месяца не было денег на чай. Так что вода. Она была хотя бы чистой и прохладной, я вчера набрала ее из колодца, дважды вскипятила и трижды процедила.

Матушка Улла скривила губы от предложения, но взяла чашку и осушила ее без слов. Я ждала, пока она допьет, и сказала:

– Я правильно вас расслышала? Вы сказали, что я… наполовину замужем?

– Если я правильно читаю знаки, да, – ведьма опустила чашку, сжала другую ногу, кряхтя, подняла ее, чтобы скрестить лодыжки на стуле. Ее пальцы ног сжались, как у кошки, устроившейся спать. – Я говорила утром, что магия окружила этот дом. Я не сразу поняла, но, думаю, теперь определила. Скажи, в твоей комнате был синий свет прошлой ночью?

Я кивнула, вспомнив синюю вспышку свечи.

– Так и думала, – старушка задумчиво посасывала зуб. – Я не переживала из за твоей семьи. Вы же внучки бабули Доррел. Ведьма не лезет к потомкам другой ведьмы. Это не вежливо, часто ведет к беде. Но с того дня, как твоя покойная мама переехала в этот дом, я приглядывала за тем, что тут творилось. Неудача следовала за теми, кто злил бабулю, и я слышала, что многие из вас помечены на беды. Но тут было довольно тихо, должна сказать. Твой папуля проклят, и у вас, девиц, были тяжелые времена, но… – она пожала плечами. – У меня были свои дела. Я следила за своими чарами. Отгоняла фейри от людей. Проклятие или два – не мое дело.

– Мой отец проклят на самом деле? – тихо спросила я.

– Что? Ясное дело! Это видно и без волшебного глаза! Но дело не в этом, – матушка Улла постучала по столу длинным ногтем. – Теперь у тебя много проблем, девица, не ошибись. В твоей комнате прошлой ночью был синий свет. Лунный огонь. Лунулирианская магия. Это королевство Луны, если ты не знала. Из мира фейри. Они живут там странно. Я не лезу в дела с ними, если удается, и им нет дела до людей. Но когда лунулирианский фейри смотрит на юную смертную, все понятно.

Ведьма отклонилась, лениво крутила кривой посох, посасывая зуб.

– За тобой идет жених, девица. И ты уже дала ему свое имя, когда он просил. Ты хоть пыталась увильнуть?

– Нет, – дрожь пробежала по спине. Я опустила ладонь на стол, чтобы не упасть.

– Не пыталась дать ему ложное имя или фамилию? Или что то еще?

Я покачала головой.

– Точно. Он спросил, и ты дала. Типично! – ведьма закатила глазки и фыркнула. – Вот. Свет лунного огня. Просьба и подарок в виде имени. А сегодня новолуние. Запомни мои слова, девица! Ты наполовину замужем, и ты почти ничего уже не можешь поделать. Но если мы будем умными, мы не позволим браку стать завершенным.

Мои колени ослабели. Матушка Улла заняла ногами второй стул, и я села на край стола, носки туфель покачивались в паре дюймов над полом.

– Как? – вяло спросила я.