|
Синджен остолбенела. Она вопрошающе посмотрела на мужа, но он больше ничего не сказал. Уж не ослышалась ли она? Но двое детей в самом деле медленно, словно нехотя, подошли к ней, глядя на нее хмуро и недоверчиво. Мальчик лет шести и четырех пятилетняя девочка. – Поздоровайтесь с Джоан. Она теперь моя жена и ваша мачеха. – Голос Колина звучал повелительно. Она, Синджен, обязательно бы ответила, если бы он заговорил с ней таким тоном. Он продолжал невозмутимо стоять на месте, не сделав ни шагу навстречу своим собственным детям. – Здравствуй, Джоан, – сказал мальчик и добавил: – Меня зовут Филип. – А меня – Далинг, – сказала девочка. Синджен попыталась улыбнуться и придать своему лицу ласковое выражение. Она любила детей, правда любила, но стать мачехой двоих детей без всякого предупреждения? Она опять взглянула на Колина, но тот не смотрел на нее, он улыбался своей маленькой дочери. Затем он поднял ее, она обвила ручонками его шею и сказала: – Добро пожаловать домой, папа. Папа! Значит, это все таки правда. Синджен собралась с мыслями и приветливо сказала: – А ты и в самом деле прелесть (Игра слов: Далинг (Darling) – милая, дорогая, любимая, прелесть)? Все время? – Ну конечно. А как же иначе? Колин пояснил: – Вообще то ее зовут Фионой, как звали ее мать. Но получалась путаница, и все стали звать ее Далинг, это ее второе имя. – Здравствуй, Далинг. Здравствуй, Филип. Я рада познакомиться с вами. – А ты очень длинная, – сказал Филип, точная копия своего отца, если не считать глаз – они были у него не синие, а серые. И эти холодные серые глаза пристально смотрели на Синджен. – И платье у тебя все мятое, – заметила Далинг. – А на лице безобразный шрам. Синджен рассмеялась. Что ж, если хочешь услышать про себя неприкрашенную правду – послушай малого ребенка. – Ты права, Далинг. Мы с твоим отцом ехали сюда верхом от самого Эдинбурга и даже еще дольше – от самого Йорка. И нам обоим нужна хорошая ванна. – Кузен Макдуф говорит, что ты хорошая и что мы должны быть с тобой вежливыми. – Довольно, дети, – вмешалась тетушка Арлет, подойдя к Филипу и Далинг. – Извините их, э э… – Пожалуйста, зовите меня Синджен. – Нет, зовите ее Джоан. Серина смотрела то на Синджен, то на Колина, то на тетушку Арлет и молчала. И Синджен вдруг всем сердцем пожелала перенестись отсюда на скалистый берег близ Норт клифф Холла и снова увидеть привычные воды Ла Манша и почувствовать, как морской ветер ерошит ее волосы. Между ног у нее болело, очень болело. Она посмотрела на Колина и спокойно сказала: – Боюсь, я чувствую себя не очень хорошо. Реакция Колина была мгновенной. Он тотчас поднял ее на руки и, не говоря никому ни слова, понес на второй этаж. Он поднялся по широкой лестнице, потом долго шел по широкому, очень длинному коридору, темному и затхлому. Синджен показалось, что он прошагал добрую милю, неся ее на руках, прежде чем добрался до огромной спальни и уложил ее на кровать. – Затем он попытался поднять юбки ее амазонки. Она тотчас принялась колотить его кулаками по рукам, крича: – Нет! – Джоан, позволь мне посмотреть, что с тобой. О Господи, ведь я твой муж. Я уже видел все твои прелести. – Уйди, Колин. Сейчас, в эту минуту, я не питаю к тебе особо теплых чувств. Пожалуйста, уйди, оставь меня. – Как тебе будет угодно. Хочешь, я велю принести тебе сюда горячей воды? – Да, спасибо. Уйди. Он ушел. Не прошло и десяти минут, как в спальню робко заглянула молодая служанка. |
