Джосия не смог скрыть изумления.

— Вы уверены, мисс, что правильно поняли?

Еще бы не уверена, подумала Анни. Я видела, как это было, и из-за моих показаний его осудили.

— Да, — сказала она, решив не вдаваться в подробности. — Перестань волноваться и постарайся поспать.

— Вам бы самой последовать этому совету, — заметил с соседней койки бородатый Том. Как и Джосия, он быстро поправлялся, зато третий раненый был готов отдать Богу душу. — Не верите мне, посмотрите в зеркало, какая вы бледная. И синяки у вас под глазами.

— Кто из нас сиделка? — спросила Анни, постаравшись весело улыбнуться Тому, который ей очень нравился, несмотря на грубые манеры и дикий вид. — Ты или я?

Том фыркнул, но его глаза смотрели на нее серьезно и ласково.

— Да вы настоящая Флоренс Найтингейл, мисс. Вам бы пора и о себе подумать. А вы только о нас и о нас. Вот свалитесь, помяните мое слово. Кто-то должен позаботиться о вас.

Анни уныло оглядела большую комнату. Почти все больные уже покинули ее, чтобы включиться в беспокойную жизнь замка, оставалось всего четверо. Да еще трое раненых мятежников.

— Я превосходно себя чувствую, — слукавила она.

Колени у нее подгибались, и она чувствовала, что в любую минуту может упасть, с желудком творилось такое, что она с самого утра не могла проглотить ни крошки. Шум со двора пробирал ее до костей.

— Вам его в самом деле жалко? — переспросил Том с искренней заботой. — Солдата, которого повесят?

Горечь подкатила к горлу, и Анни судорожно проглотила ее.

— Да, — ответила она. — Но мне жалко и того человека, которого он убил.

Она опять словно была на рыночной площади в Моровии, и видела совсем молоденького студента, медленно падающего в фонтан, потом алую ленту в воде.

— Она богатая, — вмешался в их разговор Джосия. — Она с ними заодно. Просто ей хочется, чтобы беднягу вздернули где-нибудь подальше, и она бы ничего не видела и не слышала.

У Анни вспыхнули щеки, и от ярости так закружилась голова, что она испугалась, как бы ей не потерять сознания. Она уже хотела возразить, но Том опередил ее.

— Ты забыл, — спросил он, сверкая глазами, — что говоришь с женщиной, которая спасла тебе жизнь?

Джосия покраснел, но его настроение не изменилось, и он скрестил руки на груди.

— Не забыл, — процедил он. — Но и не забыл, что она меня чуть не убила.

Немного успокоившись за те несколько минут, которые ей дал Том, Анни вздернула подбородок и перешла к третьей кровати. Лежавшей на ней раненый выглядел скверно — худой, со старыми шрамами, паутиной покрывавшими кожу серо-голубого цвета. У него были не такие тяжелые раны, как у его товарищей, но он никак не шел на поправку.

Внезапная тишина, воцарившаяся в комнате, насторожила Анни, и она повернулась к двери.

Вошел мистер Барретт. Не глядя на Анни, он пересек комнату и остановился между кроватями Тома и Джосии.

— Вижу, вы оба довольно окрепли, чтобы ответить за свое предательство, — заявил он. Потом посмотрел на лежавшего без сознания третьего мятежника. — Вашему товарищу везет меньше.

У Анни перехватило дыхание. Она не пошевелилась, лишь крепко сжала пальцы в кулаки.

— Мистер Барретт, — позвала она, собрав все силы, какие у нее еще оставались.

Напряжение последних недель сказалось на друге и советнике Рафаэля. Он похудел, и Анни увидела стиснутые зубы и жесткое выражение в глазах, когда он повернулся к ней.

— Покиньте нас ненадолго, мисс Треваррен.