|
И находит презренной и распутной особой, вечно выставляющей напоказ бюст, чтобы привлечь внимание мужчин. Да, и не думаете ли вы, что этот самый бюст усохнет с возрастом? – Э… не могу точно сказать, мэм, – выдавила Джудит, бросив умоляющий взгляд на графиню. Та в ответ закатила глаза, налила чай, добавила ровно одну чайную ложку молока и отнесла чашку свекрови. Вдова подозрительно оглядела чай, отдала обратно и злобно прошипела: – Слишком много молока! Бурда какая то. Тысячу раз тебе было говорено, как готовить мой чай, а ты даже такое простое действие не способна усвоить. Александра улыбнулась старухе, которую безропотно терпела почти тридцать лет. И тут что то незнакомое, жаркое и восхитительное родилось в ней, омыв душу ощущением свободы. – Если вам не нравится чай, мэм, приготовьте его по своему вкусу, – парировала она, не переставая улыбаться, после чего поставила чашку на маленький столик рядом с вдовой и отошла. Получившая нежданный отпор старуха была так шокирована, что секунд на десять потеряла дар речи. Но потом пришла в себя: – Но ваша святая обязанность, как графини Нортклифф, разливать чай в этом доме, молодая леди! Я этого не желала, но мой бедный Дуглас был вынужден жениться на вас! Подумать только, посметь разговаривать со мной в подобном тоне, дерзкая негодница… Тут поднялся Дуглас, высокий, широкоплечий, грозный, и, сдерживая себя, бесстрастно воззрился на мать, удивляясь, почему позволил так долго продолжаться этому царству террора в его доме. Уважение. Чертово почтение, вбитое в его голову едва ли не с колыбели, хотя мать ничего подобного не заслужила. – Алекс права, мадам, – спокойно, чуть свысока, заметил он. – Если чай вам не по вкусу, налейте себе сами и, прошу вас, для разнообразия будьте полюбезнее с гостьей. – Почему она вообще оказалась здесь? Наш Джейсон слишком молод, чтобы жениться. Бедный Джеймс, такой же юный, как Джейсон, навеки прикован к маленькой мерзавке, Корри Тайборн Барретт, и…. Дуглас шагнул к матери, нагнулся, подхватил под мышки и, подняв с кресла, выпрямился. Вдовствующая графиня повисла в двух дюймах от прекрасного обюссонского ковра, на который она опрокинула бесчисленное количество чашек чаю только потому, что ковер был куплен и постлан в комнате по приказу Алекс. Его мать оказалась очень тяжелой, почти такой же, как он сам. Дуглас взглянул ей в глаза и постарался улыбнуться. – Больше ты не скажешь ни одного пренебрежительного слова о Корри. Ничего неуважительного о моей жене. И ни одного презрительного слова об окружающих. Я достаточно ясно выразился? Вдова взвизгнула, откинула голову и испустила протяжный вопль. Но Дуглас, вместо того чтобы поставить мать на ноги, понес ее к двери, которую распахнул ударом ноги, и утащил сыпавшую проклятиями мегеру. До оставшихся донесся его негромкий голос: – Я бы назвал такое поведение крайне вульгарным, матушка. Вдова снова, еще более оглушительно, завизжала. Александра озадаченно смотрела вслед мужу. – Что же, – выговорила она наконец, – самое время, не считаешь, Джейсон? – Да, мама, твой поступок просто поразителен, да и отец не подкачал. Джудит, ты еще не поняла, но случилось нечто крайне неожиданное. Моя бабушка – не слишком приятный человек и, по правде сказать, настоящая фурия. Матушка всегда позволяла топтать себя, была неизменно добра и любезна, даже когда старая ведьма немилосердно над ней издевалась. Но больше этому не бывать. Подумать только, отец собственноручно вынес ее вон! О, скорее бы рассказать Джеймсу! Молодец, матушка, просто молодец! – Я все раздумываю, будет ли она добра к Корри, – вздохнула Александра. |
