Дом был слишком тихим. Я почти не помню его таким, лишь в том, далеком детстве, когда не было сестер и брата, когда мы жили с папой и мамой. Но это было так давно, я была совсем маленькая. Гораздо лучше я помню другой дом. В котором постоянно что-то случалось, в котором раздавался низкий голос отца, веселый смех мамы, визг девчонок, плач Эда. Я помню, как приходили Лирэль с ее мужем Лэрнстом, а иногда и Рита с Андром – старые знакомые родителей. Мама с трудом терпела последних, и это забавляло папу. Они спорили каждый раз накануне их прихода.

Я осторожно постучала в дверь родительской спальни.

– Войдите, – раздался сонный голос отца.

Мамы не было. Где она? Я не помню, чтобы она не ночевала дома. Может, у Эда или близняшек? Может, они заболели?

Отец сидел за столом перед какой-то книгой. Рядом находилась почти пустая бутылка с его любимым коньяком.

– Пап…

– Эльчонок, – его голос звучал глухо. – Мой Эльчонок.

– Пап, я здесь.

Я подошла и обняла его сзади. Похоже, он плохо соображал, что вообще происходит. И явно был пьян.

– Пап, пойдем спать, хватит пить. Я здесь, я приехала, со мной все хорошо. Пойдем.

Он с трудом сфокусировал взгляд на мне и поднялся, опрокинув стул. Я испугалась, что, если он вдруг упадет, удержать его не смогу. Но, к счастью, постель была недалеко.

– Вот так. Ты меня поражаешь, – бормотала я. – Дочери не было пару месяцев, а ты уже пьешь. Рано вы меня хороните, я еще вам внуков нарожаю.

Ага, похоже, от Ладона, но этот аспект я решила не уточнять.

– Эльчонок, – он закрыл глаза, – я тебя не любил. И тебя у меня забрали.

– Чушь, – хмыкнула я, расшнуровывая его ботинки. – Меня забрали, потому что Ладон психопат. Хватит ныть, я приехала.

– Я не знал, что с тобой делать. – Отец, казалось, меня не слышит. – Ты была маленькая, постоянно звала маму. А я был один, я не мог тебя воспитывать.

– Ты нашел мне маму, ты дал мне очень много. Хватит заниматься самобичеванием. Проспишься, убью!

– Элька моя. Они хотят, чтобы ты вышла замуж.

– Они много чего хотят. Спи, пап. Поговорим вечером.

Мне показалось, он даже не понял, что я приехала. Сколько же он выпил? И как часто это происходило?

Убедившись, что он спит, я разулась, скинула теплую куртку, мельком подумав, что мама за разбросанные вещи не похвалит, и отправилась на поиски остальных домочадцев.

Комнату близняшек я прошла стороной. Мамы там быть не могло, там для нее места не было совсем, все место занимали столы девочек, кровати, коллекция колец одной и рисунки второй. Ни мама, ни папа никогда там не ложились. А вот в спальне Эда она оставалась частенько, все же он был еще маленьким.

Так оно и оказалось, – мама спала на небольшом диване, Эд сопел в кроватке. Ее рыжие волосы были кудрявыми, что показывало полное безразличие ко всему, что происходит. Обычно она их выпрямляла.

– Мама, – тихо позвала я.

Не хватало еще разбудить Эда.

– Мам!

Она медленно просыпалась и, когда ее взгляд сфокусировался на мне, тихо охнула. Я указала на дверь. И вышла первой.

– Элла!

Она осторожно дотронулась до моего плеча.

– Ты вернулась!

– Вернулась.

Она обняла меня так крепко, что некоторое время я не могла дышать.

– Он тебя отпустил, – пробормотала она. – Как ты? Болит что-нибудь? Что он тебе сделал?

– Все хорошо. Я все расскажу. Как вы? Как папа? Я видела его, уложила спать.

– Идем на кухню, ты голодна? – Она не выпускала моей руки и немного дрожала.