* * *

Два дня спустя я увидела заголовок о сексуальном нападении в Хэмпстед-Хите. Мужчина в черном, в маске, схватил женщину на безлюдной тропинке и стал ее щупать. Сунул руки ей в трусы. Лапал за грудь. А потом убежал. Я вспомнила Харрисона Джона, который два дня назад в пять двадцать прыгнул в автобус до Хэмпстеда – в черной куртке и черных легинсах. Это был он. Я знала, что это был он.

* * *

21 января мне позвонил Джош. Судя по голосу, он был в панике.

– Я думаю, – сказал он, – Харрисон напал на подругу моей сестры. Полиция уже здесь. Вот же мудак. Что мне делать?

Он объяснил, что подруга его сестры пришла к ним после школы, а когда они собирались поужинать, ушла. Через несколько минут она вернулась и заявила, что к ней кто-то приставал.

– Как он выглядел? – уточнила я.

Повисла пауза.

– Она сказала, что не видела его. Но добавила, что он молчал. Что он молча схватил ее сзади. За бедра. Что он потерся об нее. Пытался схватить ее за грудь. Но она вырвалась и побежала обратно к нам. Может, мне рассказать об этом, Сафайр? Сообщить в полицию? Сказать, что я знаю, кто это может быть?

Больше всего я сожалела о том, что я не сказала «да», что я ничего им не рассказала. Не назвала им его имя. Пусть они проследят его до двери, обыщут его черную сумку, снимут отпечатки пальцев, перевернут его жизнь. Пусть уничтожат его.

Я не сказала это потому, что не хотела быть той самой. Что, если они постучат в его дверь, и он скажет: «Это не я»? И они ему поверят? А потом он закроет дверь, выпятит грудь и решит, что он умнее всех. Или что, если они подойдут к его двери, приведут его и допросят, и окажется, что это был не он? Я же хотела, чтобы это был он. Мне нужно было, чтобы это был он. Он был гадким, мерзким, и его нужно было остановить.

Поэтому я сказала:

– Нет, ничего не говори. Просто молчи. Оставь это мне. Оставь это мне.

48

В комнату для допросов входит Барри. Оуэн слышит скрип его кожаных подошв по деревянному полу, за которым тут же следует крепкий запах лосьона после бритья.

– Доброе утро, Оуэн.

– Они меня отпускают?

Барри останавливается и закрывает глаза.

– Нет, Оуэн, боюсь, что нет. И, послушайте, вы должны знать, что сейчас происходит.

Он вытаскивает из портфеля сложенную в несколько раз газету и бросает ее перед Оуэном на стол. Это утренний выпуск газеты «Метро»:

ЖУТКИЙ ПЛАН ПОДОЗРЕВАЕМОГО В ПОХИЩЕНИИ САФАЙР – ИЗНАСИЛОВАТЬ НА СВИДАНИИ ДЕСЯТКИ ЖЕНЩИН.

Ниже помещен кошмарный снимок. На нем Оуэна втискивают в полицейскую машину. На лбу – свежий порез, мокрая челка криво подстрижена, волосы торчат во все стороны, в глазах – мертвый взгляд, сквозь приоткрытые губы виден кривоватый зуб. Оуэн поднимает глаза и ошарашенно смотрит на Барри.

– Но?.. Я не?..

– Просто прочти это, Оуэн.

«У Оуэна Пика, уволенного за недостойное поведение преподавателя колледжа, который в настоящее время содержится под арестом в полицейском участке на севере Лондона по подозрению в похищении и возможном убийстве пропавшей без вести девушки-подростка, Сафайр Мэддокс, по словам его друга по форуму инцелов, который он ранее часто посещал, имелся грандиозный план. Друг, пожелавший остаться неизвестным, поведал нам про ужасающий план, которым Пик поделился с ним во время встречи в пабе в начале этого месяца.

Вот что он рассказал: “Отчасти проблема сообщества инцелов состоит в том, что мы выведены за рамки общества. Женщины отказываются рассматривать нас в качестве сексуальных партнеров, поэтому нам отказано в возможности воспроизводить потомство.