Он неожиданно вздрогнул, как это всегда с ним бывало, когда он чувствовал, что что-то не так, и оглянулся на дверь.

Леди Оливия Бевелсток. Она была одна и наблюдала за скрипачкой на сцене с непроницаемым выражением лица. Если только…

Гарри прищурился и невольно проследил за направлением ее взгляда. Ему показалось, что она смотрит на греческую вазу за спиной девушки.

Что это с ней?

— Куда ты смотришь? — прошипел ему на ухо Себастьян.

Гарри не ответил.

— Она очень красива.

Никакой реакции.

— Очень привлекательна и не обручена.

Гарри снова промолчал.

— Но не потому, что в Великобритании не хватает завидных холостяков, — продолжал Себастьян, привыкший к тому, что Гарри часто не реагирует на его замечания. — Они делают ей предложения, а она, увы, все время им отказывает. Я слышал, что старший Уинтерхой даже…

— Она холодна, — оборвал его Гарри немного более резко, чем ему хотелось.

— Прошу прощения?

— Она холодна, — повторил Гарри, припомнив их очень короткий разговор. Она держалась так, словно она королева. Каждое слово потрескивало, как лед на морозе, а теперь она даже не снизошла до того, чтобы смотреть на бедную скрипачку.

Честно говоря, он был удивлен, что она пришла сюда. Это не то место, куда приходят такие девушки. Наверное, кто-то заставил ее прийти.

— А у меня были такие большие надежды на ваше общее будущее, — пробормотал Себастьян.

Гарри обернулся, чтобы одарить Себастьяна испепеляющим взглядом и срезать саркастическим ответом, но музыка снова достигла крещендо. На сей раз музыка должна была закончиться, но публика решила не рисковать и начала аплодировать, прежде чем прозвучала последняя нота.

Себастьян в сопровождении Гарри направился к бабушке. Хотя она приехала в собственном экипаже и им не надо было ждать, пока она соберется уезжать, все же надо было с ней попрощаться. Гарри, не будучи прямым родственником, должен был из вежливости тоже откланяться.

Но не успели они пересечь зал, как дорогу им преградила одна из матерей Смайт-Смитов:

— Мистер Грей! Мистер Грей!

Судя по настойчивости, прозвучавшей в голосе матроны, у графа Ньюбери были — как решил Гарри — трудности в поисках жены, способной родить ему наследника.

Надо отдать должное Себастьяну, он не стал поспешно ретироваться, а сказал:

— Миссис Смайт-Смит, вечер был восхитительным.

— Я была очень рада, что вы смогли прийти, — чуть было не задохнулась от чувств матрона.

Себастьян улыбнулся в ответ с таким выражением, будто он и не мог быть в каком-либо другом месте. А потом он сделал то, к чему обычно прибегал, чтобы отвязаться.

— Разрешите представить вам моего кузена сэра Гарри Валентайна.

Гарри вежливо кивнул, невнятно пробормотав ее имя. Было очевидно, что миссис Смайт-Смит считает Себастьяна более выгодным женихом. Все же она посмотрела на Гарри и промямлила:

— Как вам понравилась моя Виола? Она была просто великолепна, не правда ли?

Гарри не смог скрыть удивления. Неужели ее дочь зовут Виола?

— Она играет на скрипке, — пояснила миссис Смайт-Смит.

— А как зовут виолончелистку? — не удержался Гарри.

Миссис Смайт-Смит взглянула на него с явным нетерпением.

— Марианна. — Обернувшись к Себастьяну, она изрекла: — Виола играла соло.

— А-а. Мы получили редкое удовольствие.

— Мы очень ею гордимся. На следующий год мы запланируем несколько ее сольных выступлений.

Гарри начал в уме планировать свое путешествие в Арктику, так чтобы оно совпало по времени с этим концертом.