Только сейчас Чарльз обнаружил, что он говорит сам с собой. Лорд Меридан, с мрачной решимостью направляясь в сторону Беркли-Сквер, ничего не отвечал. Когда они подъехали к дому, он сказал:

— Полагаю, ты не захочешь зайти ко мне. Грум отвезет тебя домой.

Чарльз Холстед, которому больше всего на свете хотелось войти в дом и узнать еще что-нибудь, тем не менее понял, что его присутствие будет нежелательным. Поэтому из чувства такта, а вовсе не потому, что он боялся разозлить своего друга, он неохотно отправился к себе на Керзон-стрит.

Лорд Меридан вошел в дом с хмурым видом, который был слишком хорошо знаком его слугам. Мажордом поклонился ему, но не сделал попытки заговорить, пока к нему не обратились.

— Бренди! — коротко приказал лорд Меридан и, пройдя через вестибюль, вошел в библиотеку и бросился в стоящее у камина кресло.

Он чувствовал, что ему необходимо время, чтобы подумать и осмыслить, что произошло.

Когда лакей принес графин с бренди и поставил его на серебряном подносе рядом с ним, лорд Меридан поднял голову и спросил:

— Ее светлость дома?

— Я не думаю, что она уже вернулась, милорд, — ответил лакей.

— Передайте ей, как только она появится, что я хотел бы поговорить с ней.

— Слушаюсь, милорд.

Лакей удалился, тихо закрыв за собой дверь. Увидев другого лакея, он скорчил гримасу, выразительно показывающую, в каком настроении находится их хозяин. Затем он направился на поиски дворецкого, чтобы сообщить ему о поручении лорда Меридана, которое дворецкий затем передаст другому лакею, тот сообщит его горничной Люсинды, которая, в свою очередь, доведет его до сведения своей молодой госпожи.

На все это ушла масса времени, и пока эта формальная процедура осуществлялась с учетом иерархии среди слуг, Люсинда успела вернуться и подняться в свою комнату.

Она догадалась, что лорд Меридан уже вернулся, и не имела ни малейшего желания встречаться с ним в данную минуту. Пройдя в спальню, она быстро разделась, и к тому моменту, когда послание лорда Меридана наконец дошло до нее, она уже принимала ванну. Спустя десять минут тем же путем ее ответ достиг дворецкого, и тот, войдя в библиотеку, доложил:

— Ее светлость просит засвидетельствовать ее почтение и крайне сожалеет, что не может увидеться с вашей светлостью немедленно, так как она переодевается.

— Очень хорошо, — сказал лорд Меридан. — Принесите мне еще бренди.

Прошел почти час, и лорд Меридан успел отпить изрядное количество из второго графина, когда наконец отворилась дверь и появилась Люсинда. Он взглянул на нее и после довольно продолжительной паузы медленно поднялся.

Она вошла в комнату и улыбнулась ему слегка нерешительно. Первой его мыслью была: «Бог мой, какая восхитительная фигура!», но она быстро сменилась возмущением, что его жена одета подобным образом. Ее платье было из совершенно прозрачной ткани, сквозь которую явственно проступали нежные, округлые формы ее тела — тончайшая талия, маленькая грудь и почти греческие пропорции бедер.

Ее черные волосы были элегантно уложены в высокую прическу, в которой, как и в ушах, сверкали драгоценности из коллекции Мериданов. Этот вечерний туалет дополняло изумительное ожерелье из изумрудов, подчеркивающее необычайную белизну ее кожи, напоминавшую лепестки магнолии. Лорд Меридан неожиданно поймал себя на мысли, что ему хочется дотронуться до нее и убедиться, что ее кожа действительно такая нежная и бархатистая, какой кажется.

Люсинда приблизилась и встала рядом с ним. Он. уже: забыл, насколько она миниатюрна, и, когда она подняла лицо и взглянула на него, поразился, какими огромными казались ее глаза на маленьком округлом личике и насколько яркими стали ее губы — намного ярче, чем тогда, когда он видел ее в последний раз.