На верхней площадке он все-таки оглянулся и обрадовался: Тани не было. Поймав его взгляд, Лилька приняла эту радость на свой счет, и улыбнулась почти так же просительно, как Таня. Он отвернулся и быстро пошел к маленькому залу, где его мама проводила музыкальные занятия.

"Что я дергаюсь? — подумал он недовольно. — Если я назвался другом и взялся ее вытащить, так нечего каждую секунду напоминать ей, что она виновата".

Поймав холодную Лилькину руку, он завел ее в темный зал и усадил на маленький стульчик. Присев перед ней на корточках, Саша улыбнулся:

— Знаешь, что я вспомнил? Как в ту ночь, когда ты нашла картину дяди Валдиса, мне хотелось сыграть при свете луны. Почему-то запомнилось ощущение… Звучит глуповато, но мне и сейчас этого хочется. Тогда я ведь так и не сыграл.

— Я помешала…

— Нет. Тогда я еще стеснялся таких желаний… Которых сам не понимал.

Он вскочил и подошел к инструменту, за которым его мама тщательно следила, и не позволяла детям тыкать в клавиши. Звук все равно был не очень, но у Саши не было выбора. Не везти же Лильку к ним домой…

"Все развалилось, — подумал он об их семье. — И только потому, что она не смогла с собой справиться. А почему она должна была душить то, что родилось в ней? Если любовь посылается Богом, то никакого греха она и не совершила…"

Сыграть Саша решил что-нибудь простое и красивое, ведь у Лильки был непритязательный вкус. Краем глаза он проследил, как она вытянулась на низком стульчике, выпрямив спину и сжав колени. Ноги у нее были не слишком длинные, даже для ее роста, но стройные. Саша до сих пор помнил ощущение возникавшее, когда она сцепляла их у него на спине…

Он начал с бетховенской "К Элизе", точно зная, что она нравится Лильке. Наверное, когда-то она воображала, что однажды Саша напишет что-нибудь подобное и для нее. Или, как Чайковский своей Дезире, посвятит "Фортепианный романс", который Саша сыграл следом.

"Ну, и раз уж луна… Если вспомню", — он с опаской взялся за "Лунный свет" Дебюсси, но понял, что все вспоминается без труда. На Лильку он ни разу не взглянул, боясь уподобиться тем артистам, которые непременно выясняют у публики: "Ну, как?" Саша ждал, что она сама скажет — как.

В какой-то момент ему показалось, что она плачет, стараясь не издавать никаких звуков, и подумал, что, наверное, для того и затеял все это: чтобы Лилька выплакалась. Как до этого мама…

— Хватит! — неожиданно выкрикнула она, когда Саша оторвал руки от клавиш. — Я не могу больше! Во мне все разорвется сейчас…

Опрокинув стул, она бросилась к нему через зал, и Саша растерянно поднялся. Запнувшись о складку старого ковра, Лилька налетела на него, и обхватила обеими руками. Тычась ему в грудь мокрым лицом, Лилька выкрикивала, заходясь в рыданиях:

— Прости меня! Прости! Прости… Ты! Слышишь? Без тебя никак… Ты — свет, понимаешь? Мой свет… Без тебя одна темнота…

Вцепившись в шею, она заставила Сашу наклонить голову, и со стоном припала к его губам. На какое-то мгновенье ему почудилось, что они провалились во времени, и снова очутились там, где ее поцелуи были одной только радостью.

Но уже в следующее мгновенье он ощутил, что у Лилькиных губ совсем другой вкус… Наверное, Саша и раньше целовал ее, когда она плакала, но почему-то уже забыл это. Ему помнилось, что ее поцелуи похожи на березовый сок.

Не отталкивая Лильку, но и не чувствуя возбуждения, он со страхом подумал о том, что все нужно решить прямо сейчас, вот в этот миг. Он сам подвел к нему… И уже ничего нельзя будет изменить и найти другой путь.