|
В своей предыдущей работе я уже указывал на то, что проявление таких судорог на физическом уровне сильно различается в зависимости от своего символического бессознательного смысла. Наиболее частая форма судорог представляет собой простое повторение защитных движений, совершенных пациентом непосредственно перед контузией. Судорожные припадки всегда возникают при ассоциативной стимуляции закрепляющихся в подсознании представлений о тех действиях и связанных с ними сильно вытесненных аффектов. Хлопанье двери, удар грома, далекий выстрел заставляют пациента сломаться психически, а его бессознательное представление о страхе становится сверхценным. В большинстве случаев страх за свою жизнь и испуг являются здесь первой причиной диссоциации психики, приступообразного овладевания бессознательным сознательного.
Солдат, который когда-то на некоторое время был парализован эмоцией испуга в своем сознательном «я», зачастую больше не способен сознательно совершать вытеснение, требуемое принуждением к дисциплине. В дальнейшем ярость на начальство почти всегда провоцирует все новые судорожные припадки. Во время гипноза, приподнимающего завесу над этим вызванным в воображении во время приступа действием, мы постоянно видим пациента, сражающегося со своим начальством. Он бьет, кусает, колет, стреляет и топчет его ногами со страшными проклятиями. Здесь он выплескивает самые дикие инстинкты против тех, кто ущемил его сознательное «я». Объяснимо только то, что такие судороги до начала лечения часто связаны с мутизмом. До известной степени больной запрещает себе всякую речь, поскольку боится произнести определенные слова, которые могут навлечь на него несчастье. В одном случае мне даже без гипноза удалось непосредственно использовать для лечения больного судорожные припадки, которые, по моему мнению, уже были сами по себе аутогипнотическими. Мне удалось войти в контакт с больным во время припадка, так что во время отдельных приступов он сам сообщал мне о происходящих в его галлюцинации вещах. Область вызванных войной чисто психологических травм без всякого физического проявления, которые можно лечить таким образом, также обширна. Я уже упоминал выше случай со ступором. Вполне понятно, что такому лечению поддаются особенно проявления торможения психики, так как замирание душевных процессов вызывается аффективным застоем, обязанным своим происхождением весьма специфичным переживаниям на войне. Психокатарсис в качестве основы для дальнейшего аналитического лечения творит здесь чудеса. Пользуясь случаем, следует отметить, что при такой сжатой форме лечения больному военным неврозом обычно недостаточно абреакции в словесной форме. При использовании суггестии солдат действует по принципу «око за око, зуб за зуб». Теперь его столь загруженное подсознание освобождается благодаря абреакции с помощью действия. По этой причине мне уже давно пришлось сконструировать манекен человека, борясь с которым в своем первобытном человеческом инстинкте невротик победоносно освобождает самого себя. Неврозы страха и испуга, проявившиеся в результате военных событий, поддаются успешному лечению. При этом следует отметить, что в случае наличия у военного невротика чувства вины внутренним ядром являются не только собственные, произошедшие в реальности, обусловленные комплексом причин ужасы войны, здесь также могут оказаться решающими пережитые лишь в воображении события. Одним из наиболее частых психоневротических симптомов военного невроза является потеря памяти, что после всего сказанного понятно без всяких слов: она длится ограниченное время во время войны, все военное время или даже до войны. Память полностью отключается во избежание определенных воспоминаний. Как только они возвращаются в сознание с помощью сновидения или гипноза и обрабатываются, тенденция бессознательного утрачивает свое значение — и память автоматически включается. |
