— Ничего, — Лавр поднялся со стула и заходил по комнате, — справимся без него. Не такая уж великая наука — весь этот их монитаризм. Крепче берипартнера за глотку — и все дела… Мы ведь с вам партнёры, Николай Анисимович?

   Бабкин встрепенулся. Слово «партнёр» звучит намного приятней «подследственного» или даже «обвиняемого» по множеству статей УК.

   — А как же иначе?

   — Тогда делаем еще одно допущение. Твой фактический хозяин сходит с горизонта. Ну, нет у него больше чужих пакетиков, нет рычагов управления заводом. Что тогда остаётся?

   — Действительно, что остаётся? — недоуменно развёл руками Бабкин. — Братва, что ли, будет управлять предприятием?

   Николай Анисимович в очередной раз притворился ничего не понимающим лохом. На самом деле, он усек — московским воротилам пришлась по вкусу окимовская «консерва», вот они и прислали полномочных своих представителей с задачей заграбастать под свой толстый зад доходное предприятие. Назревает схватка двух криминальных группировок.

   Лавр охотно подтвердил догадку чиновника.

   — Заводом будет управлять не местная братва — столичные солидные профи. А братва отдаст свои бумажки новому доверенному лицу по любви и согласию. Этот профессионал за год-полтора превратит твой занюханый городишко в процветающий Клондайк. Без дураков.

   Незавидная роль «дурака» нисколько не обидела Бабкина. Пусть назовут его как угодно — макитрой, пустым горшком — лишь бы в печь не сажали, оставили на сегодняшним доходном месте. Во время прошлой выборной компании он всего наслушался — выдержал, не отступил, с помощью Мамы оседлал нынешнюю должность. И не прогадал. Свидетельством выгодности занимаемого поста — два шикарных коттеджа, один из них записан на жену, второй — на новорожденного сына.

   — Ну и?

   — Ну и остаётся выровнять пропорции. Четверть пакета акций «Империя» уже имеет, столько же, так и быть, оставим за администрацией. Все остальное — вынь и положи по рыночной стоимости.

   Предложенное решение школьной арифметической задачки в принципе вполне устраивает Бабкина. Особенно, если учесть, что причитающаяся администрации скромная четвертушка фактически будет принадлежать лично ему. Но нужно расставить все знаки препинания. Во избежания возможных в последующем недоразумений финансового порядка.

   — Остальное — не так уж много. Всего несколько процентов.

   Жадность фрайера сгубила, презрительно подумал Санчо. но высказался более культурно.

   — Для тебя, Бабкин, это очень много! За несколько несчастных процентов ты сохраняешь и жизнь и кресло!

   — Все, аукцион закрыт! — Лавр снял очки, подмигнул Санчо. — Детали, нули, запятые — в рабочем порядке.

   Взяв из рук девушки «протокол заседания», он внимательно прочитал его и придвинул к Бабкину. Тот подмахнул, не читая. Во первых, доверял секретарше, во вторых, понимал бесполезность дальнейшего торга. Девушка в свою очередь поставила свою подпись.

   — Значит, убивать не будете?

   — Тебя, что ли? — удивился Лавр. — Зачем?

   — Почему бы и не меня? Посмотришь телевизор — так центровые авторитеты очень даже безжалостные. Там расстреляют, здесь взорвут…

   Говорит равнодушно, будто уже смирился со своей судьбой.