Может, притвориться, что ей внезапно стало плохо? Да нет, бесполезно — свадьбу просто перенесут на другой день.

«Нет, ничегошеньки не могу я поделать», — с отчаянием думала Онора.

Единственное, что ей оставалось, это молить о помощи маму и папу.

Что она и делала всю дорогу, пока ехала с дядей в церковь. По тому огромному количеству приглашений, которые разослала тетя, Онора догадалась, что в церкви будет негде яблоку упасть. Но вот чего она не ожидала, так это огромной толпы зевак, съехавшихся из деревни и пришедших из поместья, чтобы поглазеть на молодых.

Онора приехала в закрытом экипаже. «Лошади были украшены цветами, в их гривы вплетены белые ленты, и появление невесты вызвало целую бурю восторга.

Каждой женщине хотелось дотронуться до нее, поскольку существовало поверье, что это приносит счастье. Отовсюду доносились громкие крики: «Да храни вас Господь, дорогая!» либо «Будьте счастливы с самым красивым мужчиной на свете!»

Но не только простые крестьянки восторгались герцогом. Ее родственники не отставали от них. Они расточали ему комплименты и неустанно повторяли Оноре, как ей повезло, что она выходит за него замуж. В их голосе слышалось искреннее восхищение, а глаза так и сияли от восторга.

«Ну почему он не женился на той, кто от него и в самом деле без ума!» — в сотый раз повторяла она.

Конечно, Онора не могла не отрицать, что герцог очень интересный мужчина, что он великолепно держится в седле и — если верить тому, что о нем говорят, — умен. И все же ей ни разу не представился случай узнать, есть ли у него еще какие-то достоинства.

Онора боялась, что и у герцога сложилось о ней невысокое мнение, ведь тетя то и дело повторяла ей, какая она тупица, и придиралась ко всему, что бы она ни сделала.

«Если я хочу быть хоть чуточку счастлива, — думала Онора, — я должна поговорить с ним о чем-нибудь, кроме нашей свадьбы. Мне необходимо знать, какие у него есть еще интересы в жизни, помимо лошадей».

До свадьбы она взяла на себя труд каждый день читать газетные полосы, посвященные спорту, и выучила фамилии всех владельцев скаковых лошадей. Она попыталась расспросить о женихе и своего дядю, но очень скоро поняла, что тому не доставляет удовольствия говорить о герцоге. Онора лишний раз удостоверилась, что он вообще его не любит. Ей это показалось странным, ведь герцог считался близким другом и дяди, и тети. Однако спросить графа прямо, в чем тут дело, она так и не решилась.

С дядей они вообще никогда не говорили о герцоге. Их разговор постоянно вертелся вокруг ее отца, чему Онора была только рада.

При тете ни об отце, ни о матери она старалась даже не упоминать. Ей было неприятно, что графиня при каждой возможности выражает свое презрение к отцу, который умудрился наделать кучу долгов и не удосужился найти себе богатую невесту.

— Ну как бы то ни было, — однажды заявила тетка примирительным тоном, — ты эти недостатки исправишь. И не забывай, когда станешь герцогиней, что тебе нужно уделять внимание больным и немощным в поместье своего мужа, а также ездить по больницам, сиротским приютам и школам и проверять, в каком состоянии находятся там дела.

Подобные слова Оноре приходилось выслушивать от тети неоднократно. Она могла лишь надеяться, что, когда выйдет замуж, графиня не станет лезть в ее жизнь так, как делает это сейчас.

«Мне нужно время, чтобы почитать, подумать и… поговорить с герцогом», — сказала она себе.

Она и сама не понимала, почему ей казалось таким важным, чтобы они общались друг с другом. Но ее приводила в ужас одна мысль о том, что ей придется всю жизнь проводить в сплошных развлечениях среди людей, которым она чужая, потому что не понимает их.

— Я убегу! — громко сказала Онора.