– Отлично! – Хейзел ухмыльнулась. – Моя мама проведет остаток праздников, беспокоясь о том, что ей надеть.

– Я подумал, – продолжил Джеймс, – что мы должны позвать Колетт и Обри. Если он сможет получить отпуск.

– О! Я немедленно напишу ей, – воскликнула Хейзел. – Нет. Отправлю телеграмму.

Но Джеймс еще не закончил.

– А потом я подумал, – сказал он, – что, если все соберутся на рождественский обед, мы сможем убить двух зайцев одним выстрелом.

Хейзел ответила не сразу, потому что разглядывала ярко-оранжевую шляпку проходящей мимо женщины.

– И праздновать День подарков?

– И устроить свадебное торжество, – сказал он обыденным тоном.

Хейзел мгновенно забыла про яркую шляпку.

– Ты не серьезно.

– Как и любой человек с причудами, – сказал он. – Я смертельно серьезен.

Можно было услышать, как в голове Хейзел крутятся шестеренки. На ее бюро стояло маленькое фарфоровое блюдечко, на котором лежало золотое кольцо, спрятанное от всего мира. Иногда, по ночам, она его надевала. Но она никогда не носила кольцо открыто. Ее родители даже не знали, что оно существует.

Джеймс терпеливо ждал ее ответа.

Хейзел дорожила кольцом и любовью, которую оно символизировало. Но, по ее мнению, это означало лишь то, что когда-нибудь, где-нибудь, если Джеймс все еще будет чувствовать то же самое, возможно, в конце концов… Она даже не могла произнести это слово. И сейчас…

– Ты хочешь жениться, – медленно сказала она. – Через две недели.

Он кивнул.

– Только потому, что я не мог придумать приличного способа сделать это раньше.

Как вести себя в такой момент? Хейзел была уверена, что точно не как подпрыгивающая от счастья идиотка. (Между прочим, она была не права.) Но кто-то же должен сохранять достоинство.

– Брак – это навсегда, Джеймс, – твердо сказала она.

– Именно.

Она сглотнула.

– Разве мы не слишком молоды?

На его лице появилось обеспокоенное выражение.

– Ты так думаешь? – серьезно спросил он. – После этой войны я чувствую себя так, словно мне сто два года.

– Я тоже, – она улыбнулась. – По крайней мере, на девяносто семь.

Джеймс обнял Хейзел и шепнул ей на ухо:

– Однажды я уже ждал, чтобы поцеловать тебя, – сказал он. – И почти упустил свой шанс. Потом я ждал окончания войны, чтобы попросить тебя выйти за меня замуж, и ты чуть не умерла, – он поцеловал ее в лоб. – Война научила меня тому, что жизнь коротка. Я больше не буду тратить ее на постоянное ожидание.

– Я и не знала, – сказала Хейзел, – что ты такой нетерпеливый.

Думаю, вы можете себе представить, что случилось потом. Мне, конечно, довелось увидеть все воочию.

Джеймс и Хейзел не торопились. Но, наконец, они снова смогли разговаривать.

Он сложил руки на груди.

– Ты до сих пор не ответила мне, – строго сказал он. – Рождественский ужин? Рождественская свадьба? Что это будет, мисс Виндикотт?

Но ей хотелось помучить его чуть дольше, и поэтому она постучала пальцем по подбородку.

– Теперь я думаю, что нам положить в коробки Колетт и Обри на День подарков, – начала размышлять она. – Это должно быть весело. Думаю, они еще ни разу не праздновали День подарков.

Джеймс взял Хейзел за руку, и они продолжили свой путь.