|
В десяти дюймах над 6 тысячами градусов газовой горелки в старой деревянной раме покоился бак с горючим. В нем был 41 галлон авиационного бензина, — вполне достаточно, чтобы весь самолет взлетел в воздух на тысячу футов. Джонни выключил горелку и долго изучал обстановку в свете лампы. — Здесь надо быть поосторожнее, — сказан он. — Нам опять понадобится экран, много воды, и как только увидите огонь, кричите и всё заливайте водой. Мы с Джонни устроились под брюхом самолета, между стойками шасси. Вся работа и весь огонь будут прямо над нами, скорчившимися на траве. — Стью, — сказал я. — Заберись-ка в переднюю кабину и следи, не появится ли огонь где-нибудь под топливным баком. Возьми огнетушитель Стэна. Как только увидишь что-нибудь, ори во всю глотку и поливай из огнетушителя. Если будет похоже, что всё вот-вот взорвется, поднимай крик и выматывайся отсюда к чертям. Самолет мы можем потерять, но себя-то надо пожалеть. Было уже около полуночи, когда Джонни снова включил горелку и поднял ее над головой, рядом с моей мокрой дамбой. Сталь была толстая, и работа шла медленно. Меня тревожило, что жар может пройти сквозь металл и поджечь ткань уже за экраном. — Пол, ты там посматривай, не появится ли дым или огонь. Находящаяся совсем рядом горелка издавала мощный рев и изрыгала пламя, словно ракета на старте. Глядя прямо вверх, я видел сквозь узкую щель небольшое пространство под топливным баком. Если туда доберется огонь, тогда дело плохо. А в ярком сиянии и реве горелки трудно было что-либо увидеть. Пламя то и дело выстреливало, разбрасывая вокруг себя и над нами белые искры. В том месте, где огонь касался самолета, все погружалось в дым. Здесь, под брюхом самолета, была наша маленькая частная преисподняя. Внезапно над моей головой послышался резкий треск, и я услышал, как Стью что-то невнятно произнес. — ПОЛ! — заорал я. — ЧТО ГОВОРИТ СТЬЮ? ТЫ ПОНЯЛ, ЧТО ОН СКАЗАЛ? Вверху блеснул огонь. СТОЙ, ДЖОННИ! ГОРИМ! — Я начал заталкивать мокрую тряпку в эту щель над своей головой. Тряпка зашипела в клубах пара. СТЬЮ! ЧТОБ ТЕБЯ! ГРОМЧЕ! У ТЕБЯ ТАМ ЧТО, ПОЖАР НАВЕРХУ? — Уже всё в порядке, — послышался слабый голос. Расстояние, подумал я. Рев горелки. Я его не слышу. Не надо на него орать. Но мне не хватало терпения. Нас всех разорвет на кусочки, если он недостаточно громко прокричит, что начинается пожар. — ТЫ ПРИСЛУШИВАЙСЯ К НЕМУ ПОЛ, ЛАДНО? Я НЕ СЛЫШУ НИ СЛОВА ИЗ ТОГО, ЧТО ОН ГОВОРИТ! Джонни с горелкой вернулся на свое место, и наверху снова начался треск и повалил дым. — Это просто кипит смазка, — сказал он. В нашей маленькой преисподней мы пережили еще три пожара и погасили их совсем рядом с топливным баком. Но никто из нас об этом не пожалел, когда в два часа ночи горелка погасла и приведенное в порядок посадочное устройство тихо светилось в темноте. — Пожалуй, всё, — сказал Джонни. — Может, ты хочешь, чтобы я остался здесь и помог тебе всё собрать? — Нет. Дальше уже нет проблем. Ты спас нас, Джон. Теперь идем спать, ладно? Не хотел бы я пережить такое еще раз, парень. По Джонни не было видно, что он устал, зато я был как выжатый лимон. В 5.30 утра мы с Джонни поднялись и подошли к его покрытой росой Аэронке. Он запустил остывший двигатель и уложил инструменты на заднее сиденье. — Спасибо, Джонни, — сказал я. — Да. Ничего. Рад был помочь. Ты теперь поосторожнее с этим самолетом, ладно? — Он вытер ладонью росу с лобового стекла и забрался в кабину. Я не знал, что еще сказать. Без него моя мечта была бы уничтожена уже дважды. — Надеюсь, мы скоро снова полетаем вместе. |
