|
.. — Ты должен мне пятьдесят центов, — сказал Стью. — Пятьдесят центов! Откуда это я тебе должен пятьдесят центов? — спросил я. — Ничего я тебе не должен! —Ты забыл включить зажигание. После того как я чуть не отдал концы, крутя ручку, ты забыл включить зажигание. Пятьдесят центов. Неужели это было сегодня утром? Было, и я заплатил. Джо Райт, проезжая мимо, остановился и стал настаивать, чтобы мы переночевали в конторе. Никто не будет пересчитывать банки с маслом. Там было две кушетки, но мы свалили в конторе всё наше имущество, и наша спальня снова больше походила на авиазавод, чем на спальню в конторе. — Знаете что? — заговорил Пол, лежа в темноте и куря сигарету. — Что? — Знаете, я не испытывал страха перед тем, что могу получить какую-нибудь травму. Единственное, чего я боялся, так это повредить самолет. Я вроде бы знал, что самолет не допустит, чтобы со мной что-то случилось. Ну не смешно ли? Будущее «Великого Американского» зависело от пилота, прыгуна, механика и друга, и всем им было имя Джонни Колин, который летал с нами в Прери-ду-Шин и буквально сотворил чудо, приведя биплан в порядок после той аварии. На другой день в три пополудни Пол завел Ласкомб и вылетел на запад, в Эппл-Ривер, где у Джонни была своя взлетная полоса. Если всё пойдет по плану, он должен вернуться до темноты. Стью и я хлопотали у самолета, доделывая всё, что можно было, до начала сварочных работ, и, наконец, делать больше стало нечего. Теперь всё зависело от того, привезет ли Пол Джонни в своем Ласкомбе. Немного погодя появился Стэн и выкатил свой Пайпер Пейсер для дневного полета. Приземлился трехлапый Чероки, тут же развернулся и снова взлетел. Тихий день в маленьком аэропорту. У крыла остановилась автомашина, и из нее вышло несколько пальмирцев, которых мы со вчерашнего дня уже знали. — Как идут дела? — Дела о'кей. Немного сварки, и можно будет собирать его в кучу. — На мой взгляд, он всё же выглядит довольно побитым. Сказавшая это женщина сочувственно улыбнулась, показывая, что не хочет нас обидеть, но ее друзья этого не заметили. — Не доставай их, Дьюк. Они тут целый день вкалывали над этим бедолагой-старичком. — Да они на нем еще полетают, — сказала Дьюк. Странная это была женщина, и с первого взгляда, мне показалось, что она находится где-то в тысяче миль отсюда и что эта ее часть, живущая в Пальмире, штат Висконсин, вот-вот произнесет волшебное слово и исчезнет. Когда Дьюк начинала говорить, все ее слушали. Она излучала едва уловимую печаль, словно была представительницей некоей затерянной расы, захваченной в детстве людьми и воспитанной в наших порядках, но всё еще помнящей свой дом на другой планете. — Это всё, чем вы зарабатываете себе на жизнь, летая по округе и катая людей на самолетах? — спросила она. И взглянула мне прямо в глаза, ожидая услышать правду. — В общем, похоже на то. — А что вы думаете о городках, которые видите? — Все они разные. У городов, как и людей, есть свое лицо. — А у нас какое лицо? — спросила она. — Вы, пожалуй, осторожны, степенны, уверенны. Довольно настороженны к чужакам. — Вот и ошиблись. Такой город называется Пейтон-Плейс. Вернулся из полета Стэн, низко прошелся над полосой, а мы всё следили за тем, как он проносится мимо, ворча мотором. Пол запаздывал вот уже на час, а солнце совсем низко висело над горизонтом. Если у него всё получилось, то он должен быть где-то на подходе. — Где ваш друг? — спросила Дьюк. — Он отправился за одним парнем, очень хорошим сварщиком. Она уселась на переднем бампере машины, эта тоненькая, не лишенная привлекательности инопланетянка, и принялась глядеть в небо. |
