|
Заведение, в котором мы завтракали, существовало в городе несколько дольше, чем торговый центр. Единственные изменения с тех времен, когда здесь был салун, заключачись в том, что была снята дверь «летучая мышь», мебель превращена в музейные экспонаты, а над зеркалом и как минимум тысячей выставленных вверх дном стаканов были вывешены весьма живописные картины Гамбургер, Чизбургер и Картофель во фритюре. На одной из стен висел грубо сколоченный дубовый треугольник, имевший вдоль одной стороны зазубрины, словно грубая пила. В нескольких дюймах ниже висела табличка с надписью Фургонный домкрат. — Стью. — Да. — Хвост нашего Паркса весит больше, чем весь остальной самолет. Надо нам будет стащить эту штуковину, чтобы можно было надеть новый башмак. — А мы и стащим. — Ты не думаешь, что мы могли бы позаимствовать этот домкрат каким-то образом и пустить его в дело? — Это старинный фургонный домкрат, — ответил он. — Они ни за что не отдадут его, чтобы поднимать самолет. — Не мешало бы спросить. Но как он действует? Мы взглянули на Домкрат, и в нашей кабинке воцарилась тишина. Этот Домкрат никак не мог поднимать что бы то ни было. Мы не могли себе представить, как он вообще мог поднимать какой-либо фургон. Мы делали наброски на салфетках и картонных подставках, рисовали фургончики и все мыслимые способы, какими этот деревянный треугольник мог бы их приподнимать. Под конец Стью решил, что всё понял, и попытался втолковать это мне, но всё равно получалась бессмыслица. Мы не стали просить одолжить нам Фургонный Домкрат и заплатили по счету, вконец озадаченные этим висящим на стене предметом. — Можно было бы запустить двигатель, — сказал я, — и поднять хвост воздушной струей от пропеллера. Конечно, будет немного ветрено, пока ты будешь сидеть под хвостом и надевать башмак. Так себе ветерок, около сотни миль в час. — Это когда я буду там сидеть? Мы придумаем что-нибудь, в этом я был уверен. Мысли Стью отвлеклись от нашей неотложной проблемы. — Как насчет муки? — спросил он. — Не попробовать ли мне муку? Возьму пакет муки, разрежу его сразу перед прыжком и, спускаясь, оставлю за собой след. — Попробуй. В результате «Великий Американский» вложил 59 центов в покупку пакета просяной муки. Она была на пять центов дешевле, чем все остальные сорта, поэтому мы ее и выбрали. Решение проблемы с подъемом хвоста самолета было найдено сразу же после возвращения к биплану. Всё было просто. — Возьми-ка пару банок с маслом, Стью, которые мы еще не открывали. Я постараюсь приподнять хвост повыше, а ты подставь их под рулевую стойку. О'кей? — Ты что, разыгрываешь меня? Этот здоровенный тяжелый хвост на банках с МАСЛОМ? Да ведь масло разлетится по всей округе! — Студент, а говорит такие вещи. Ты разве не проходил в школе про несжимаемость жидкостей? Если хочешь, я прочту тебе лекцию на эту тему. Либо, если тебе это больше по душе, мистер Макферсон, полезай под хвост и воткни эти банки под рулевую стойку. — О'кей, профессор. Будешь готов — скажешь. Выжимая из себя последние силы, я приподнял хвост на целый фут на целых три секунды, а Стью подставил банки на место. Они держали, и я был удивлен этим не меньше, чем Стью. — А теперь, если вам так нужны математические подробности, мистер Макферсон, мы можем детально обсудить их... Спустя десять минут башмак был водворен на место. Мы растянулись под крылом, чтобы снова испытать метод С, и, само собой, еще до того, как мы заснули, на обочине остановились два автомобиля. Нашими пассажирками оказались две студентки колледжа на каникулах, они во все глаза глядели на биплан. |
