— Что? Ник Картер? Что ему от меня нужно?

— Он говорил, что вы просили его приехать сегодня утром. Он ждал вас здесь до десяти часов и после этого заходил еще дважды.

— Я попрошу вас иметь в виду, — проговорил сыщик, подражая во всем сенатору, — что я не покину гостиницу, не известив вас об этом, а если кто-нибудь меня будет спрашивать, то немедленно сообщите мне.

Затем мнимый сенатор отошел от конторки, приблизился к Дику и шепнул ему на ухо:

— Убирайся отсюда поскорее, Дик, и нарядись кем хочешь. Затем возвращайся сюда и оставайся неподалеку от меня, не привлекая, однако, ничьего внимания. Надо проследить за всяким, кто будет так или иначе интересоваться моей особой. Я надеюсь еще до полуночи встретиться хотя бы с одним из похитителей сенатора. Ну, иди с богом!

Когда Дик удалился, Ник Картер взял ключ от отведенного сенатору номера и поднялся на восьмой этаж в надежде обнаружить там что-нибудь, что могло бы помочь ему в розысках исчезнувшего Марка Галлана.

Но эти поиски ни к чему не привели.

В глубоком раздумье сыщик отправился к той части знаменитого вестибюля с колоннами, где проводят часы досуга изящные дамы из высших слоев нью-йоркского общества.

Американцы и американки привыкли пользоваться удобствами отелей, не платя при этом ни одного цента. Они пишут на дорогой бумаге для корреспонденции, получают свою почту на адрес гостиницы, проводят время в вестибюлях, салонах, читальных залах и курительных комнатах, ведут беседы по телефону, приводят себя в порядок в туалетных помещениях гостиницы — и все это совершенно бесплатно.

В роскошных залах «Метрополя» каждый вечер можно было обнаружить целый цветник очаровательных дам. Сидя за столиками, они кокетливо поглядывали на присутствующих или собирались в маленькие группки для дружеских бесед.

Когда Ник Картер направился к подъезду, выходящему на Пятую авеню, он вдруг расслышал за своей спиной шелест шелкового платья, и кто-то окликнул его:

— Как, сенатор, вы в Нью-Йорке? Как поживаете? Что слышно в Вашингтоне?

Этот голос показался сыщику знакомым. Он обернулся и увидел красивую, одетую по последней моде молодую женщину, всю в бриллиантах.

Она протянула ему руку.

Ник Картер низко поклонился, пытаясь вспомнить, кто эта женщина, которая, судя по ее обращению, была хорошо знакома с сенатором. Ему почему-то казалось, что он знает ее, а внутренний голос настойчиво подсказывал, что их знакомство состоялось при неприятных обстоятельствах. Сыщик рассматривал красивое лицо женщины, но тщетно старался припомнить, где именно он видел эти темные глаза.

Словно догадываясь о его мыслях, дама с улыбкой произнесла:

— Вижу, сенатор, что вы меня не помните. Это заметно по вашему вопросительному взгляду, уж не отнекивайтесь.

— Сударыня, — проговорил сыщик тем любезным тоном, которым отличался Марк Галлан, любимец вашингтонских дам, — неужели вы допускаете мысль, что вас можно забыть?

— Вы мне льстите, сенатор, — ответила незнакомка. — Но если так, то скажите, кто я и как меня зовут?

Сыщик многое отдал бы, чтобы узнать это.

— Откровенно говоря, сударыня, — проговорил он извиняющимся тоном, — я отлично помню лица, в особенности такие прелестные, как ваше, но имена запоминаю плохо.

Незнакомка улыбнулась и пригласила мнимого сенатора присесть.

— Давно ли вы в Нью-Йорке? — спросила она насмешливым тоном. Ей, видимо, доставляло удовольствие не называть своего имени забывчивому сенатору.

— Нет, я прибыл только вчера.

— Но ведь вы останетесь здесь на некоторое время?

— Это зависит от дел, по которым я сюда прибыл.