– Простой путь не значит лучший. И если Россу понадобится… – Гидеон осекся, а затем спросил: – По твоему мнению, я чересчур сильно давлю на людей?

– Лично мне так показалось.

– Хорошо, я постараюсь быть менее настойчивым. В том, что касается второстепенных вопросов, – добавил он после паузы.

Серена недоверчиво усмехнулась и покачала головой.

– Ты безнадежен.

Лимузин подкатил к входной двери двухэтажного каменного особняка и остановился. Гидеон открыл дверцу и выбрался из машины. Помогая Серене выйти, он шепнул ей на ухо:

– Ничего подобного. Я надежен. И все твои надежды связаны со мной.

По ее позвоночнику пробежала горячая волна. Она поспешно отвернулась и окинула взглядом жилище Гидеона.

– Дом выглядит очень старым. Когда он был построен?

– В самом начале века. – Гидеон заглянул в лицо своей спутницы. – Надеюсь, ты не имеешь ничего против старых домов? Этот особняк я отреставрировал, и вся его начинка – современная.

Лично мне кажется, что в старых домах витает какой то особый дух.

– Я согласна с тобой. У моей подруги Элизабет есть старая мельница, и там так здорово! В ней царит удивительная – теплая и чудесная – атмосфера.

– Она тебе нравится? Хочешь, я куплю ее для тебя?

Серена вскинула на собеседника удивленный взгляд.

– Она ни за что не продаст ее. Это ее дом.

– Я что нибудь придумаю.

«И он наверняка что нибудь придумает, если я не отговорю его от этой затеи», – подумала Серена.

– Остановись, бульдозер! Или ты меня плохо расслышал? Она моя подруга, и мне вовсе не хочется, чтобы ты разрушил нашу с ней дружбу своими гусеницами. – Серена тяжело вздохнула. – И вообще, я не понимаю, с какой стати надо это обсуждать. Мы говорим так, будто намерены провести вместе следующие пятьдесят лет.

На губах Гидеона заиграла довольная улыбка.

– Так и есть. – Он взял ее под локоть и повел вверх по ступеням крыльца. – Лично мне эта идея очень нравится.

– А мне – нет. Одна неделя, запомни.

– Я помню, – пробормотал Гидеон. – Как тебе эти створчатые окна? Первоначально их здесь не было, но мне подумалось, что они отлично подойдут к этому дому.

– По моему, они смотрятся замечательно. Он снова улыбнулся.

– Здорово! Ты можешь заменить здесь все, что тебе не понравится, но, мне кажется, в основном тебе все тут придется по душе. – Оглянувшись через плечо на водителя, Гидеон распорядился: – Отнеси багаж на второй этаж, Рикардо, а потом можешь возвращаться в отель. – Снова повернувшись к Серене, он пояснил: – Я нанял прислугу – женщину, которая приходит сюда каждый день, чтобы готовить и убирать, но сейчас велел ей не показываться, пока ты будешь здесь. Полагаю, в течение недели мы и сами сможем о себе позаботиться. Ты же знаешь, как хорошо я умею готовить омлет. Я даже отключил телефон, чтобы нас не беспокоили.

Величественным жестом он распахнул входную дверь и провозгласил:

– Добро пожаловать домой, любовь моя!

Дом для Серены всегда являлся той тихой гаванью, куда она возвращалась, вырвавшись из бешеного круговорота, каким является мир моды, или закончив расхлебывать очередное дикое приключение своего братца. Впрочем, Серену устраивала такая жизнь. Тихое, размеренное существование на одном месте было не по ней.

Совершив небольшую экскурсию по особняку, она убедилась в том, что для Гидеона дом значил нечто иное. Этот дом был предназначен для того, чтобы в его стенах жили день за днем, год за годом, растили и воспитывали детей, делились радостями и бедами.

Несмотря на характерную для тропических стран легкую мебель, обстановка излучала комфорт, покой и надежность.