Серена попыталась повернуться к нему лицом, но Гидеон не позволил ей сделать это, положив руки ей на плечи.

– Ни в коем случае! Твоя работа слишком важна, чтобы отвлекаться по пустякам. Рисуй, любовь моя. Я найду, чем заняться – Внезапно его язык оказался в ее ушной раковине. – Ой, у тебя рука дрогнула! Ну вот, из за меня тебе придется подчищать картину. Какая жалость!

– Не паясничай.

У Серены перехватило дыхание, и она с трудом выдавливала из себя слова. Ее окутал исходивший от Гидеона приятный аромат одеколона, а тело его источало не менее возбуждающий жар. Ей приходилось прикладывать максимум усилий, чтобы кисть в ее пальцах не дрожала.

– Ты мне мешаешь.

– Правда? – самым что ни на есть невинным тоном осведомился Гидеон. В следующее мгновение его руки обвили ее, а пальцы принялись расстегивать ее блузку. – Что ж, временами жизнь бывает непростой.

Он развел в стороны полы ее блузки и расстегнул бюстгальтер, застежка которого располагалась спереди.

– Нужно научиться преодолевать эти маленькие неприятности Я уверен, ты настолько поглощена работой, что не замечаешь того, что я сейчас делаю. – В этот момент его ладони легли на ее обнаженные груди. – Гляди ка, у тебя снова дрогнула рука. Еще одна клякса. Может, стоит превратить эти мазки в корни деревьев?

Серена уже потеряла контроль над собой. Незаконченный пейзаж теперь совсем не волновал ее.

– Не надо, Гидеон.

– Какие же упрямые у тебя соски! Они упираются в мои ладони, словно пытаются меня оттолкнуть. – Его голос стал низким и густым. – А вот это и вовсе сводит меня с ума. – Он прижался бедрами к ее ягодицам и стал тереться о них. – Ты чувствуешь?

Пока Гидеон жарко шептал ей это, его руки ритмично сжимали ее груди.

– Знаешь, что мне хочется сделать с тобой? – спросил он. – Я хотел бы сорвать с тебя всю одежду и взяться за кисть. Я раскрасил бы твои соски алым цветом.

Его рука переместилась вниз, скользнула по шелковистым волосам.

– А это чудо я сделал бы тепло золотистым. Я бы использовал самую тонкую кисточку, и это понравилось бы тебе не меньше, чем мне. Я бы делал это долго, неторопливо, и каждое движение казалось бы тебе вечностью – Гидеон легонько прикусил мочку ее уха – Я бы делал это так, чтобы ты чувствовала каждое движение кисти, чтобы оно коснулось каждой складочки на твоем теле Как ты думаешь, ты стала бы стонать, если бы я это делал? Мне бы хотелось услышать, как ты стонешь Как ты задыхаешься. А потом я смою с тебя краску и использую свою собственную кисть, чтобы снова заставить тебя стонать.

Он крепко прижался к ней и стоял так несколько секунд, прижавшись губами к ее шее.

– По моему, ты уронила кисть.

– Плевать… – Серена трепетала в его руках. – Дай мне повернуться.

– Зачем?

– Я хочу трогать тебя. – Ее голос звучал так тихо, что слова были почти не слышны. – Так нечестно, Гидеон.

– Я знаю. Но это так здорово!

– Только не для меня. Я чувствую себя беззащитной.

Он немного поколебался, но все же отпустил ее.

– Хорошо, делай все, что хочешь.

Серена повернулась и прижалась к его груди. Ее дрожащие пальцы принялись торопливо расстегивать пуговицы на его синей рубашке. В следующее мгновение она раздвинула в стороны ее полы и прижалась к его широкой, покрытой густой порослью груди. Гидеон резко выдохнул, и она ощутила, как по его большому телу пробежала дрожь. А ей даже выдохнуть было нечем. В ее легких, казалось, вообще не осталось воздуха, они горели, словно в огне. Серена даже сама не услышала низкое рычание, вырвавшееся из ее горла, когда она принялась тереться возбужденными сосками о его загорелую, поросшую волосами грудь.