– А кто‑то где‑то только что выиграл десять миллионов красоток! – закричал с экранов Томми Тумблер. – Помните, друзья мои, счастливчики и проигравшие, что на следующей неделе вас ожидает новая игра. Еще один шанс выиграть приз. Покупайте Домино Удачи заранее!

Джаз с отвращением выключил телевизор.

– Могу я получить тот поцелуй, который ты мне обещала? Просто так, для успокоения души?

– Я не обещала.

– Обещала! В прошлый раз! Ты сказала: «Возможно, на следующей неделе».

– Я имела в виду дискотеку в студенческом клубе, а не поцелуй.

– Ладно. Следующая неделя уже наступила. Завтра вечером встретимся в десять часов и пойдем в «Змеиную нору». Там будет петь Фрэнк Сценарио.

Джазир надел фетровую шляпу.

– Ты все еще ходишь в этой суперштуке? – спросила Дейзи. – А твой Фрэнк не староват для поп‑звезды?

– Он не поп‑звезда. Он простой мужик, наш Фрэнсис. В его песнях пульсирует жизнь. Короче, завтра он поет. Ты пойдешь со мной в клуб?

– Извини. У меня задание.

– Извини? Задание? С тобой так всегда, Дейзи Лав! Однажды я…

– Что?

– Ничего. Слушай, прости, что на прошлой неделе я ляпнул о твоем покойном отце. Конечно, это больно, когда твои чувства не берут в расчет. Ты извини. Я просто не подумал.

– Все нормально.

– Иди ты к черту!

– Ну, что еще не так?

– Да ничего!

Он собрался уходить.

– Джаз, пожалуйста…

– Никогда не говори, что все нормально, когда кто‑то неуважительно относится к твоему покойному отцу.

– Хорошо. Я больше не буду. Значит, ты говоришь…

– Я пошел.

Джазир покинул Дейзи и, спустившись по лестнице, направился в подсобку ресторана. Достав из шкафчика вельветовый жилет сливового цвета, он надел его и вошел в мир кэрри, в котором ему предстояло провести этот вечер. Проигнорировав оклик отца и глупые улыбки младших братьев, Джаз проскользнул через вращающиеся двери в круглый зал «Золотого Самосы». Как обычно по пятницам, заведение было заполнено народом. Он заметил группу белых студентов за пятым столиком, агрессивно ожидавших, что какой‑нибудь коричневый парень примет у них заказ. Джаз поспеши к ним, на ходу вытаскивая блокнот из кармана жилета. Черт! Как он ненавидел этот сливовый вельветовый наряд шестидесятых годов. Но то была идея его папочки а разве с таким умником поспоришь?

Приблизившись к столику, Джаз перешел на ломаный азиатско‑английский слэнг:

– Вы уже делать ваш выбор, добрые сэры?

– Мы сделали его десять тысяч лет назад, придурок, – рявкнул один из парней. – В какой заднице ты был? Бегал в джунгли и чесал о пальмы хвост?

– Большой простите за задержку, добрый сэр.

«Студенты‑медики», – подумал Джаз. И хуже того, из университетской команды по регби. Кремово‑синие спортивные майки плотно облегали их мышцы. У одного из парней на мощном округлом плече сидела персональная рекламка. Бабочка громко распевала лозунги команды: «Английские школы для детей коренных англичан! Никой чужеземной дряни! Голосуй за чистоту нации!» Взглянув на владельца рекламки, Джаз узнал мерзкого Нигеля Зуза – лидера Лиги Зеро. Фашистские ублюдки…

– Я извиняться, сэр, – сказал Джазир, – но мы не позволять рекламка в ресторане. Так требовать правила здравоохранения.

– Забудь о них, чесночный дух! – ответил Нигель.

Его дружки захохотали.

«Лучше держать свои чувства в узде», – подумал Джаз. Побольше умаслить голос и шире улыбаться, Иначе они станут еще несноснее.