-  Социальные дома… - начал говорить Перебатько, но его перебил таксист.

    -  Это где нищие, которых выселили в гетто.

    -  Ну, зачем вы так, у нас в стране нищих нет. Просто это специальные районы со своей адаптированной инфраструктурой и адресной помощью малоимущим, - объяснил генерал. - Там живут такие же люди, как и везде. Конечно, среди них есть и неблагополучные, пьяницы, наркоманы, но таких у нас единицы.

    -  Да бросьте вы мутить, - опять перебил его таксист, - там половина пенсионеры, которым нечем было платить за жилье, а половина алкаши и наркоты.

    -  Я поэтому и работала у Вороновых, - тихо сказала мне Электра, - чтобы выбраться оттуда.

    -  У каких Вороновых? - живо откликнулся генерал. - У тех самых?

    -  У тех, - подтвердила девушка.

    -  Я их хорошо знаю, прекрасные люди из старой русской аристократии! Замечательная семья, пример для подражания! Вы знаете, кто были их предки?

    -  Знаю, - сказал я, и подумал, что мир и, правда, тесен и знакомство генерала с недавними моими неприятелями может мне здорово пригодиться. - Я с ними тоже немного знаком.

    -  Вот видите! - еще больше обрадовался генерал, но что мы должны видеть не объяснил.

    Такси, между тем, миновало МКАД и тряслось по разбитой дороге между каких-то бетонных коробок, напоминавших промышленные предприятия. В осенней обнаженности они смотрелись сиротливо и безлико.

    -  Это заводы? - спросил я таксиста.

    -  Какие там заводы, это и есть социалка, - ответил он. - Вам какой нужен номер?

    -  Сто семнадцать дробь четыре, - ответила Электра.

    -  Знаю, я там пару раз бывал, - вспомнил таксист. - Мерзкое место.

    -  Везде можно жить, - после продолжительного молчания, сказал генерал, - главное оставаться человеком с большой буквы!

    Ему никто не возразил, тем более что машина съехала на гравийную дорогу и задребезжала всеми своими разболтанными узлами.

    -  Вон ваш сто семнадцать дробь четыре, - сказал таксист, указывая на серую громаду дома.

    Скоро мы въехали в арку и оказались в большом пустом дворе. То, что казалось заводским корпусом, оказалось прямоугольным домом с общим двором. Я расплатился с водителем, и мы пошли в указанный Электрой подъезд. Вблизи всё оказалось не так уж и мрачно. Во дворе гуляли женщины с детьми и даже росли какие-то деревца.

    Мать Электры жила на третьем этаже. Дом был, что называется, гостиничного типа: в бесконечно длинный коридор с обеих сторон выходили двери квартир. Народа здесь оказалось много, по коридору бегали дети, ссорились старухи, из-за некоторых дверей слышались крики и песни.

    -  Не обращайте внимания, - сказала Электра, - вчера давали пособие.

    Она подвела нас к типовой, такой же, как все соседние, двери, приложила ладонь к датчику и она открылась. Мы оказались в крохотной прихожей. Отсюда одна узкая дверь вела в санузел, а вторая, чуть пошире, в комнату.

    -  Эля, это ты? - тотчас же спросил старческий женский голос.

    -  Я, мама, - ответила она, - знаешь, кто к нам пришел? Сам генерал Перебатько!

    -  Кто? Почему? Какой генерал? Саша? - разволновалась женщина. - Ну как ты могла, я в таком виде!

    -  И еще с нами тот самый Алексей, я тебе о нём вчера рассказывала!

    -  Ну как же так, как можно, такие гости, а я не могу встать!

    -  Проходите, - пригласила нас Эля, и мы вошли в маленькую, метров девяти, комнатку с двумя кроватями вдоль стен.