Ронин с Верисой переглянулись за ее спиной.

– Ириди, что ты задумала?

– Я знаю, как… управлять посохом… но… отдать мне больше… нечего, – объяснила дренейка, вглядываясь в неяркое мерцание кристалла. – Однако силой… силой мог бы… поделиться ты.

– Если так можно одолеть эту тварь, располагай всем, что у меня отыщется.

– Глядите! – вмешалась Вериса. – Она снова посылает своего зверя к нему!

Ириди немедленно шагнула вперед и направила посох на сцепившихся в схватке драконов. Ноги ее задрожали, подогнулись, но тут жрица пробормотала себе под нос: «Я дала клятву», – и повернулась к волшебнику.

– Теперь… нужен ты, – выдохнула она.

Ронин подступил к ней и тоже взялся за посох. Кристалл вспыхнул ярко, как никогда.

Дренейка сосредоточилась и начала молитву.

Даргонакс вновь впился в Кориалстраза когтями. Красный дракон отбивался, как мог, но пережитые злоключения изрядно подточили его силы, а сумеречный был бодр и свеж.

И тут со стороны Синтарии донесся бешеный визг. Кориалстраза с Даргонаксом окутала ярчайшая вспышка света.

Сумеречный дракон разбух, разросся до еще более чудовищной величины.

– Да-а-а! – вскричал Даргонакс.

Испустив торжествующий рев, сумеречный дракон отшвырнул от себя изумленного Кориалстраза и устремился к создательнице. Даже на лету он продолжал расти.

С трудом держась в воздухе, Кориалстраз бросил взгляд на Синтарию.

Лапу Синтарии украшал жуткий ожог, прекрасно дополнивший ее ужасающую красоту, но крепко стиснутых пальцев драконица не разжимала. Обломок Души Демона не только жег ей ладонь, но и вливал в Даргонакса все больше, все больше силы…

«Нет! – подумал Кориалстраз, опуская взгляд к источнику магии, струящейся через обломок к сумеречному дракону. – Да понимают ли они, что творят?»

Внизу он увидел Ириди… а рядом с нею – Ронина: волшебник и был источником питавшей посох энергии. Но ведь Ронин должен знать, что из этого выйдет! Зачем же они…

– Нет! – крикнула Синтария, подняв голову к небу. – Не отдам! Не отдам!

Вновь устремив взгляд в сторону черной драконицы, Кориалстраз обнаружил, что ее сжатая лапа тянется к Даргонаксу, как будто она – а вернее, обломок – жаждет соединиться с аметистовым гигантом.

Тут-то Кориалстразу и сделалось ясно, на что надеются Ириди с Ронином. Очевидно, они решили воспользоваться тем самым отклонением, изъяном, который чуял в сумеречном драконе он сам!

Тем временем Даргонакс приблизился к создательнице вплотную… но в считаных ярдах от цели с разгону замер на месте, словно остановленный невидимой привязью пес. Как исполинский зверь ни старался, как ни напрягал силы, а сдвинуться дальше не мог ни на дюйм.

«Это потому, что обломок по-прежнему в ее руках… все, все – из-за того, что обломок по-прежнему в ее руках…»

Не задумываясь, чем это обернется для него самого, красный дракон собрал все силы и рванулся вперед, дабы сделать то, что не удалось Даргонаксу – добраться до Синтарии.

Если бы не близость Даргонакса да не обломок, жегший лапу черной драконицы, из его замысла наверняка ничего бы не вышло. Однако эти два обстоятельства отвлекли супругу Смертокрыла от всего прочего. Пока власть над сумеречным драконом оставалась за нею, она в буквальном смысле слова держала в руке и судьбу всего остального мира.

Кориалстраз бросился на нее снизу, целя мордой в сжатую лапу. В последний момент Синтария успела заметить его, но сделать ничего уже не смогла.

Целиком сосредоточившись на ее лапе, красный дракон врезался в противницу с лету, ударил носом в запястье.