Как ни странно, в эту ночь я впервые попал на чердак. Столько лет я гостил в этом доме и ни разу не испытывал потребности подняться сюда. Поскольку наверху все ставни были закрыты, на лестнице царила кромешная темнота. Спичек у меня не было, приходилось ощупывать стены и перила. Наконец я добрался до верха и пошел на свет, который лился из-под двери.

Через несколько шагов мои колени воткнулись во что-то мягкое, вроде ковра или перины, и я чуть не растянулся на полу. За дверью обнаружился узкий коридор, ведущий на террасу, где стояла Афифе.

Хотя звуки орудий стихли, а залпы стали намного реже, она, видимо, настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как я подошел к открытой двери.

Балкон был шире, чем иная гостиная в современной квартире. Она стояла на его дальнем краю, там, где сходились поручни перил, засунув руки под мышки. Такую позу Афифе принимала всегда, стоило ей задуматься и уйти в себя.

Чувствуя, что мое внезапное появление напугает ее больше, чем звуки падающих снарядов, я окликнул женщину издалека. Она, ничуть не удивившись, обернулась.

Прогнившая, полуразрушенная кровля, некогда оцинкованная, странно потрескивала под ногами.

Афифе указала на перила:

— Не подходите близко и не трогайте, они рассыпаются на глазах.

Мне не хотелось, чтобы мое поведение было истолковано превратно, поэтому я ответил:

— Мама волнуется, Афифе-ханым. Она ждет вас в подвале, подняла страшный шум. Я пришел за вами.

Она не ответила, а только улыбнулась.

— Как вы не боитесь здесь находиться... Ведь это совсем не безопасное место. Сюда вполне может залететь шальной осколок.

Она снова улыбнулась:

— Может быть, Мурат-бей...

— Ну как? Вам удалось увидеть эти бомбардировщики?

— Был какой-то звук, но я не уверена...

— Вероятно, опасность миновала... Они, скорее всего, уже далеко и...

Мне не удалось закончить.

В ушах загрохотало так, как будто снаряд взорвался прямо под боком. За первым взрывом последовало еще несколько. Удар был настолько сильным, что затряслась крыша над нашими головами, а на оцинкованную кровлю что-то посыпалось.

— Не бойтесь, — сказал я. — Брат говорил, что неподалеку будут сброшены бомбы. Наверное, это они... Впрочем, давайте спустимся вниз, а то мама совсем разбушуется из-за моего исчезновения.

— Как хотите, — ответила Афифе, входя в дом. Я шел за ней следом, а рокот снарядов все усиливался...

— Настоящая ночь огня, Афифе-ханым, — заметил я.

Она резко обернулась:

— Вы правы. Это ночь огня.

Вновь отвернувшись, она зашагала дальше, к лестнице, но через пару шагов ее ноги запутались в ковре или перине, на которую я налетел по пути наверх. Афифе споткнулась и чуть не упала. К счастью, расстояние между нами было ничтожным, поэтому я успел подхватить ее под руки. Вот только теперь уже мы оба потеряли равновесие и упали на преграду.

Я сразу же вскочил:

— Надеюсь, все в порядке, Афифе-ханым? — Я не мог удержаться от смеха.

Но она не ответила и даже не пошевелилась.

— Что с вами? — спросил я.

Вновь никакого ответа.

— Надеюсь, вы не ушиблись?

Я нагнулся, чтобы задать последний вопрос, и внезапно почувствовал ее руки в своих ладонях. Они пылали огнем, а я не мог заставить себя отпустить ее. Медленно опускаясь рядом, я чувствовал, как мы касаемся друг друга плечами.