Уже нажимая кнопку звонка перед знакомой дверью, он запоздало подумал, что надо было, наверное, созвониться с доктором, а уж потом приезжать, тем более что экстрасенса может попросту не оказаться дома. Но ему повезло: послышались шаги, дверь приоткрылась, и Леонид Ипполитович недоуменно уставился на нежданного гостя.
– Здравствуйте, доктор! – поспешно сказал Карнаухов. – Я у вас вчера был на приеме. Вместе с женой, помните?
– Ну как же, как же… – не очень радостно подтвердил Леонид Ипполитович и пропустил оставляющего за собой мокрые следы гостя в квартиру. – Где это вас так угораздило?
– Вы о чем?
– Вымокли – где? – уточнил доктор, брезгливо тыча в исходящее паром шерстяное пальто Карнаухова.
– То есть как, где? На улице льет, как из ведра.
– Правда? – Леонид Ипполитович посмотрел в сторону окна и недоуменно пожал плечами. – Не похоже что-то.
– Не похоже?
Карнаухов торопливо зацепил пальто вешалкой за крючок, и петля тут же оторвалась. Он кое-как приспособил пальто на крючке и, не снимая ботинок, метнулся к окну, за которым, сквозь редкие тучи, по-летнему ярко светило солнце. Озадаченно почесав затылок, Карнаухов вернулся, снял промокшие башмаки, поднял с пола пакет с недавними покупками и в нем явственно звякнуло.
– Осторожней! – немного испуганно сказал Леонид Ипполитович. – Фарфор – вещь очень хрупкая, а любой скол сразу сводит его ценность на нет. Поэтому при переноске он требует особого внимания. Даже бумага…
– Это не фарфор! – успокоил Карнаухов, и с заметным звяком водрузил пакет на стол, а затем с гордым видом выставил на обозрение и колбасу, и огурчики, и, естественно, бутылку.
– Что это?
– Вы не волнуйтесь. Водка хорошая, дорогая, из фирменного магазина. Сам я, по правде, такой еще не пробовал, но, говорят, от нее голова не болит.
– Я не о голове. И вообще я не употребляю… Да и по какому, позвольте вас спросить, поводу… – голос Леонида Ипполитовича звучал растерянно, и Карнаухов ободряюще улыбнулся:
– Во-первых, Лялька наша поправляться стала, спасибо вам. А во-вторых… Разговор у меня к вам есть. Такой, чтобы между нами.
– Деликатный, значит? – подсказал экстрасенс.
– Именно!
Карнаухов отодвинул стул, уселся поудобней и убрал пакет со стола. При этом в нем опять что-то явственно звякнуло, и Леонид Ипполитович по инерции повторил:
– Осторожней!
– А нечему биться больше. Это у меня для вас подарок. Сам мастерил! Я ведь вам поначалу, уж извините, не верил, думал, к шарлатанам попал. Сейчас таких – на каждом шагу. И то – виданное ли дело, чтобы две гнутых проволоки на вопросы отвечали! Вот я и думал: крутят, мол, они проволоку сами, куда вздумается, головы нам дурят. И только потом, когда Ляльку увидел, понял… А сегодня утром мысль ко мне пришла: надо сделать так, чтобы уж никто и никогда в деле вашем святом не сомневался! Ну, время у меня сегодня свободное было, я и смастерил.
Рассказывая, Карнаухов достал из пакета две покрытых никелем струбцины с приваренными к ним цилиндриками, отогнул край скатерти со стороны, где сидел Леонид Ипполитович, и прикрутил струбцины к столешнице так, как прикручивают мясорубку. Затем вытащил две согнутых под прямым углом проволоки, вставил их в цилиндры и пояснил:
– Если рамки будут установлены стационарно, уже никто не скажет, что вращение вы создаете сами. А когда пациент полностью доверяет врачу, лечение происходит более эффективно, ведь верно? Так что – попробуем?
– Но рамки должны ощущать руки экстрасенса, по ним передается космическая энергия, – без особого восторга прозвучало в ответ. |