А исполнявший обязанности резидента внешней разведки чувствовал себя как дома, и причиной тому был не только коньяк и бурбон. Давно уже Олег Червонцев не слышал столько комплиментов в свой адрес.

Когда Усманов ушел, к Абд аль-Хакиму присоединился высокопоставленный сотрудник разведотдела главного управления безопасности Ахмед Шараф, который тоже оказался замечательным собеседником. И он свободно говорил по-русски.

Коллеги, оказывается, были прекрасно осведомлены о Червонцеве. Высоко ценили его способности. Посмеивались над далеким московским начальством, которому Червонцев вынужден подчиняться.

— Вам бы и быть начальником разведки, Олег, с вашим-то опытом, — заметил Ахмед Шараф.

— Я готов работать у такого директора, — немедленно отреагировал Абд аль-Хаким, который пил с Червонцевым наравне.

— Хорошая мысль, — согласился Червонцев.

Приятно, черт побери, быть среди людей, которые способны оценить тебя по достоинству.

— Политики приходят и уходят, — продолжал Абд аль-Хаким. — Не это главное. Главное — это то, что мы, русские и сирийцы, были и остаемся друзьями и союзниками. И должны неустанно размышлять над тем, как сохранить наши отношения.

Олег Червонцев научился произносить тосты на арабском и с обоими офицерами по очереди выпил за дружбу. Две последние порции, пожалуй, оказались лишними, хотя ни сам Червонцев, ни его гостеприимные хозяева сразу этого не поняли.

— Так что, Олег, вы готовы нам помочь в борьбе за подлинно народную Сирию? — громко спросил Ахмед Шараф.

— Конечно, — подтвердил Червонцев, чья рука никак не могла подцепить ломтик лимона. Эти замечательные люди ему так понравились, что он был готов на все. — Да я вообще лучше у вас останусь, — заплетающимся языком предложил Червонцев. — Не хочу возвращаться к своим идиотам. Они мне надоели.

Хозяева переглянулись.

— Выпьем за нашего русского друга, — провозгласил Абд аль-Хаким.

Это была последняя рюмка, которую в тот вечер осушил Червонцев. Он настолько опьянел, что перестал что-либо воспринимать.

— Перестарались, — горестно констатировал Ахмед Шараф, когда убедился, что Червонцев уже ничего не понимает.

Глаза у него закрылись. Он бы сполз со стула, если бы его не поддержали.

— А говорили, что он способен выпить значительно больше, — удивился Шараф.

— Выпил бы, если бы ему ничего не подмешали в питье, — напомнил Абд аль-Хаким. Надевая пиджак, спросил: — Что будем делать?

Теперь Абд аль-Хаким не производил впечатление человека, который выпил больше положенного.

— Доложим руководству, — пробормотал Ахмед Шараф. — Для того начальство и существует, чтобы решать.

Абд аль-Хаким чуть заметно пожал плечами и пошел умыться. Свою миссию он выполнил, хотя и без особого удовольствия. В сирийской разведке у него была слава одного из лучших вербовщиков. Когда-то он гордился своими талантами. Но в последнее время завербованные им люди вызывали у него скорее презрение. Разве платные агенты заслуживают уважения?

Из соседней комнаты он позвонил человеку, который ждал звонка и сразу снял трубку. Услышав отчет, тот разозлился:

— Зачем вы его напоили? Что теперь с ним делать?

— Надо немедленно отправлять его назад, пока его не начали искать, — хладнокровно ответил Абд аль-Хаким. — Профессор здесь и ждет.

— Русский дал согласие работать с нами?

— Нет. Но он сказал, что желает с нами остаться…

— Пьяный разговор к делу не пришьешь.