Понтер остался при своем мнении, что это чистое убийство и он не станет этим заниматься. Хватит с него бессмысленной смерти судьи Конто. Понтер решил про себя, что, если кто-то выстрелит, он выстрелит в ответ, но постарается ранить, а не убить.

Когда Дитер Рольник отправился в туалет, молчавший до этого Фриц попытался успокоить Понтера:

— Послушай, мы, конечно же, не убийцы. Не надо воспринимать все, что говорит Дитер, так буквально. Ты единственный, кого он не мог проверить в тренировочном лагере. У него свои способы разбираться в людях. Они, правда, несколько своеобразны, но если они полезны для дела, то что тут возразишь?

МОСКВА. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЙ КОЛЛЕГИИ МИНИСТЕРСТВА

После совещания у заместителя начальника управления нелегальной разведки генерал Калганов жестом подозвал полковника Козлова из ближневосточного отдела.

— Виктор Петрович, присядьте. Мы пришли к общему выводу, что на встрече министров стран — экспортеров нефти разумным будет участие наших наблюдателей.

Сидевшие рядом кадровики повернулись в сторону Козлова. Две пары глаз в очках уставились на полковника.

— Мы знаем, что вы едете в Бейрут по другой линии, — скрипучим голосом добавил Калганов. — Но совещание нефтяных министров не менее важно. Они приглашают дипломатов, так что наш посол пойдет обязательно. Он получит инструкцию из МИДа. Будет исполнять чисто протокольные функции. А там нужен сильный аналитик, знающий арабский язык и ситуацию в Сирии, так что вам целесообразно пойти вместе с послом.

Козлову вручили билет и командировочные. Он заказал машину, которая должна была отвезти его в аэропорт, отправил телеграмму в резидентуру.

Первый, кого Виктор Козлов увидел в Бейруте, был его старый знакомый Ахмед Шараф из сирийской разведки.

В Москве Шараф считался постоянным подопечным Козлова. Когда сириец приезжал, Козлову поручали с ним возиться: встречать, возить по городу, переводить, кормить и поить. Веселый и компанейский Шараф нравился ему. Коротко стриженный, с громоподобным басом, он был похож на пивную бочку. Шараф действительно любил пиво, как, впрочем, и другие крепкие напитки. Благо смета, составляемая в Москве для гостей такого уровня, позволяла сирийскому другу пить и закусывать вволю.

На сей раз Ахмед Шараф встречал вовсе не его, а человека, которого Виктор Козлов сразу узнал. Это был Самир Кунтар, один из самых заметных боевиков шиитской организации «Хезболла», которая пришла на помощь правительству Башара аль-Асада. Самира, человека с богатым прошлым, в узких кругах называли маньяком. Козлов заметил, что Шараф обнял Кунтара и пригласил в ожидавший их лимузин с затемненными стеклами.

Командировка в Ливан имела множество преимуществ. Козлова поселили в Бейруте в гостинице, где ни за что не надо было платить. У него был открытый счет: ешь, пей вволю.

Встреча с сирийцами уже заканчивалась, когда Козлова вызвали с совещания и попросили позвонить в российское посольство. Дежурный сказал, что посол просит его приехать.

В кабинете с длинным столом для заседаний, кроме самого посла, сидел еще и широко улыбавшийся полковник Олег Виленович Червонцев, исполнявший обязанности резидента в соседней Сирии.

Олега Козлов помнил по Институту международных отношений. Червонцев был младше его на два курса. Перед распределением Олег, который приехал в Москву из Астрахани и жил в общежитии, женился на дочери сотрудника КГБ и сам попал в это ведомство. Начал в контрразведке, но добился перевода в разведку.

Приятели рассказывали Козлову, что Червонцев начинал службу в резидентуре в Испании, когда в Мадридский университет приехала учиться внучка первого заместителя директора внешней разведки.