|
Меня восхитительно быстро и ловко поставили на мое жалкое мужское место. Так вот, я передумал…. – Но вы не можете? – Мы еще не ударили по рукам, мистер Юджин. И поскольку вы привыкли разыгрывать из себя мужчину, значит, должны знать, что сделка не состоялась, пока участники не обменялись рукопожатием. – Насчет чего вы передумали? – Я хочу тебя в своей постели сейчас. Сегодня вечером. Не желаю ждать, пока мы вернемся из Нассау. – А вот и Джейк. Вы, кажется, знакомы с ним. Он один из людей мистера Ферринга, работает в парусной мастерской и привел Холли с собой. Не стоит ей быть сейчас на палубе, среди такой суматохи. Я могу показать ей каюту капитана. – Она скорее захочет увидеть, где живут матросы. – Я покажу ей все, каюты и кубрики. Все равно нужно поговорить с Джейком. Холли может пока все осмотреть. – Когда вы подниметесь наверх, Джинни, я ожидаю ответа. – Вы умрете молодым, барон, и от рук какой нибудь разъяренной женщины, не сомневаюсь в этом. – Только не от ваших рук, девочка моя, не от ваших. «Вряд ли это совпадение», – подумал Алек, заметив, что, как только Джинни исчезла внизу, Босс Лем немедленно спустился со своего ужасно неудобного насеста, словно не мог дождаться, пока застанет Алека одного. – Мачты отличные, – заверил он, посылая за борт струю табачной жвачки. – Америка поставляет лучший лес во всем мире, как известно, да и мачты тоже. – Я слыхал, что вы выдерживаете дерево в грязной, застойной воде, чтобы в нем не заводились черви и жучки. – Совершенно верно. Эти черви просто отравляют нам существование. Вы, конечно, знаете, что мы покрываем все дубовые доски смолой, потом слоем войлока и тонкой облицовкой из белой сосны. А корпус ниже ватерлинии обит медью. Это прекрасно предохраняет от проклятых древоточцев, благодарение Господу. – Действительно. – Это, конечно, не мое дело, сэр, но я все таки не могу не беспокоиться о том, что будет с верфью. Джеймс Пакетов – мой друг, и его дочь – тоже. – Да, Джинни мне говорила. Один из немногих мужчин, который готов работать с ней и на нее. Босс Лем, очень тощий индивидуум средних лет, казалось, сосредоточенно жует табак, одновременно размышляя над сказанным. – Да, девочка смышленая, палец в рот не клади. Попробуй только подойти к ней с неисправной помпой, или якорем, или снастью какой, она на все ответ найдет. Только вот беда, не может она быть грубой да орать, словом… как мужчина… резкой… вы меня понимаете. А даже если и могла бы, ее никогда не примут. И она вечно переживает из за оскорблений и ругательств, а можете прозакладывать все свои английские гинеи, что она лишь это и получает от мужчин. Не только от всех известных граждан в Балтиморе, но и от многих рабочих. Смотрят на нее так, словно она должна немедленно лечь перед ними на спину и расставить ноги. Просто от злости лопаются, когда она отдает им приказы. Сам то я особой разницы не вижу. Другое дело, если бы у нее мозгов не было! – Значит, по вашему, это не очень то справедливо, не так ли? Алек, пораженный собственными словами, поспешно захлопнул рот. – Нет. Совсем несправедливо, но ведь так устроен свет, что поделаешь? Бедная девочка. Так вы собираетесь купить верфь? И управлять работой? – Думаю, мы придем к соглашению. Судоверфь Пакстона будет существовать. Сейчас ведутся переговоры. – Все же мне жаль девочку. – Босс Лем выплюнул очередную порцию жвачки: – Она не создана для того, чтобы с утра до вечера вылизывать дом какого нибудь мужчины. |
