|
Джинни хотела создавать, строить, творить, путешествовать и видеть то, о чем большинство людей могло лишь мечтать. Это просто неправильно! И не естественный порядок вещей, а вздор и бессмыслица! Именно женщина должна приручать мужчину, не наоборот! И Алек, к его величайшему сожалению, постоянно представлял себя в гостиной, рядом с Джинни – видел, как они беседуют, спорят… о да, непрерывно спорят… а потом любят друг друга, видел их общих детей и жизнь на одном месте, в доме, согретом теплом их любви, жизнь, которая приобретет новые смысл и значение, жизнь, в которой появятся друзья и связи, слишком дорогие, чтобы легко порвать с ними. Алек услышал, как дверь спальни тихо открылась, но не повернул головы, просто смотрел перед собой и выжидал, чувствуя, как колотится сердце, как напряглось тело от предвкушения неизбежного. – Алек. – Джинни… ты пришла… Я надеялся… – Да. Я увидела… вы не можете взглянуть на меня? Алек повернул голову на подушке и улыбнулся ей. Джинни была в сорочке из белого полотна, неимоверно широкой, доходившей до пола, с высоким воротом. – Ты выглядишь словно девственница весталка. Правда, довольно долго пожившая на свете весталка, но кто я такой, чтобы жаловаться? Джинни поняла, что он шутит, но слишком нервничала, чтобы улыбнуться. Все это время она убеждала себя, что ей самое место в Бедламе, но, несмотря ни на что, была настроена крайне решительно. И сворачивать с избранного пути не желала. Алек не останется в Балтиморе, не такой он человек. Скоро он уедет, и Джинни потеряет последний шанс узнать о том, как на самом деле бывает между мужчиной и женщиной. Вряд ли еще какой нибудь мужчина, кроме Алека, захочет взглянуть на нее. – Весь вечер ты избегала меня и так и не сказала о своем решении. Я рад, что ты решила лично сообщить мне о нем. – Хочу, чтобы вы любили меня… сегодня. – А… я уже подумал, что ты, возможно, попросишь принести чашку чая, – хмыкнул Алек, но, увидев ее полубезумные, расширенные глаза, мгновенно стал серьезным и чуть чуть приподнял одеяло: – Иди сюда, Джинни. Он был совершенно обнажен, и великолепная мужская плоть затвердела, набухла и подрагивала в ожидании. Джинни медленно подошла к кровати, остановилась и провела языком по внезапно пересохшим губам: – Алек, могу я увидеть вас? – То есть мое тело? – Да. Я никогда раньше не видела мужчин… вот так… – Хочешь, чтобы я встал и прошелся перед тобой, или предоставим вещам идти естественным путем? – Что значит «естественным путем»? – Подойди ближе, и поговорим об этом. Джинни взглянула на приподнятое одеяло, зная, что, если ляжет с ним в постель, все будет кончено. – Хотите, чтобы я сняла сорочку? Она явно напугана до смерти. – Пока нет. Всему свое время. Подойди ко мне, Джинни. Глава 12 Чувствуя, как дрожат руки, Джинни молча уставилась на кровать, не двигаясь с места. – Может, хочешь посидеть рядом? Алек опустил одеяло и приглашающе похлопал по матрацу. – Мы могли бы поговорить… скажем, о константинопольских гаремах, о том, как мусульманские женщины закрывают тело и лицо, когда показываются на людях. Он явно развлекался, веселился от души, и голос звучал так снисходительно покровительственно, что Джинни мгновенно страстно захотелось осадить его, найти подходящий едкий ответ, в конце концов, хотя бы фыркнуть. Но вместо этого она села рядом, чинно сложив руки на коленях, босые ноги не доставали до пола. |
