- Другое известно, - махнул рукой Робер. - 3начит, вот как тебя бросил

этот тип...

- Ну, да. В сущности, я не знаю, он меня бросил или я его, но скорее всего

он меня, потому что если б я и не пошла на тот липовый конкурс, он все равно

когда-нибудь бы меня оставил... Все это так сложно, искусственно сложно и

глупо, что не хочется вспоминать.

- Значит, так с тобой обошелся тот тип... У меня еще тогда руки чесались

голову ему разбить и жалко, что не сделал этого. Эти папины сынки, которые

думают себе, что весь мир перед ними в долгу.

- Хватит нам про этого Филиппа, - поморщилась Марианна. - Пойдем лучше.

Тоже неприятно, но все же в этом больше смысла.

Она взяла свои туфли и сумку, Робер подхватил ее под руку и они снова

медленно зашагали по шоссе. Спустившись в низину, они свернули в прибрежную

аллею. Над Марной, желто-зеленой и неподвижной, рассеивалась белая мгла.

Почти рассвело и в нависших над водой деревьях щебетали птицы - и это был

единственный шум, какой улавливало ухо.

- Прямо как в деревне, - сказала Марианна. - Никогда еще здесь не бывала.

- Меня это не удивляет. Эти места - другого рода, чем твои.

- Робер!

- Что тебе?

- Тебе все так же во что бы то ни стало надо во всем найти повод, чтобы

напомнить мне о _том_?

- А что мне делать, когда каждое твое слово напоминает мне о том?

Предпочитаешь, чтобы я прикинулся дурачком, что ли?

- Предпочитаю, чтоб ты проявил немного такта. Хотя бы немного такта,

Робер. Хотя бы в эти мгновения, пока мы вместе, пускай даже если это только

на один день.

- Пришли, - сухо заметил Робер.

Дверца в изгороди из подстриженных кустов была не замкнута. Сад тонул в

густой синеватой зелени. Дом выглядел необитаемым.

- Или нет никого, или спят сном алкоголиков, - пробормотал Робер.

Он отодвинул один камень под террасой и достал ключ.

- Нет никого. Тем лучше.

Дверь отворилась со скрипом. Робер остановился на пороге, Марианна, устало

опустив голову, медленно поднималась по ступенькам террасы.

- Мадам, - пригласил он ее и церемониальным жестом указал вход, словно

вводил ее в свое собственное жилище.

Она приблизилась все так же устало, с опущенной головой.

- Подожди. - Он положил руку ей на плечо. - Хочу сказать тебе кое-что,

прежде чем войти. Сказать, что хочу, чтоб мы были вместе не один день, а

очень долго. Как можно дольше и где бы то ни было...

- О, Робер!

Он услышал, как ее туфли шлепнулись на террасу, и ощутил ее объятие -

сильное и лихорадочное - и мягкие полные губы - губы Марианны.

- О, Робер! - повторила она через некоторое время. - Как меня измучила эта

ночь.

- Я сам измучился.

Воздух внутри был теплый и спертый. Марианна открыла все окна.

- Ни стыда, ни совести у людей! - подал голос из кухни Робер. - Ни одной

полной бутылки. Ни одной полупустой даже. Но есть кофе и сигареты. Только

сейчас-то ведь время для сна, а не для кофе.

- Время именно для кофе, - сказала Марианна. - Я не хочу уснуть.

- Договорились, будет тебе кофе, - пробормотал Робер. Ответа не

последовало. Из ванной донесся плеск воды. Потом, через некоторое время снова

раздался голос Марианны:

- Какое облегчение, боже ж ты мой. Сейчас я чистая. Я хочу быть чистой для

тебя, Робер.

- Запомни то, что только что сказала.

- Запомню.

- И знай, что с этих самых пор я буду работать, а не ты!

- Работать будешь? Что делать, например?

- Не важно, что. Картинки для старьевщиков рисовать... С рисунков по

тротуарам начну, если нужно будет, или с набросков дураков по кафе. Начну с

чего бы там ни было.

- А сейчас я от тебя распла'чусь.