лжехудожнику, которые встречаются то там, то сям." Но поблизости посмотреть

было не на что. Поблизости была улица Елисейские Поля с вереницами машин,

припаркованных у тротуара или прущих тарахтящей массой по асфальту; с

расположившимися перед кафе иностранцами; с витринами...

Очень интересно. Лопнуть можно, до чего интересно. Эта пустыня даже и не

для лжехудожника. Самое большое - для фотографа. И то для туристических

снимков: "Елисейские Поля - общий вид. Все права защищены."

Люди вокруг заспешили. Пошел дождь. Крупные тяжелые капли падали редко.

"Новая модель тротуара. В крапинку. То, что тебе сейчас нужно, так это

дождь еще посильнее, уж сильный, так по-настоящему, и путь отсюда до Бастилии

- и все под дождем да по пустым улицам, все под сильным дождем. И чтоб ты

проснулся. Только вот для человека с одним-единственным костюмом дороговатое

это будет пробуждение. Да и не гарантированное притом. Даже вообще

невероятное".

Он остановился под навесом какого-то кафе и, уставившись в одну точку,

смотрел, как по асфальту хлещет дождь, перешедший теперь в ливень. Сигарета,

мокрая и потухшая, висела у него в уголке рта.

"Дождь. Дождь, обильный и щедрый, - вот, что тебе нужно. Дождь из серной

кислоты."

* * *

Ровно в восемь Робер был перед "Нарциссом". Среди многолюдья террасы

Марианны не было. Не было и внутри.

Он обошел заведение и сел на террасе.

- Одну "кальву".

"На этот раз серьезно. Без аннулирования. Для небольшой смены мыслей."

Но рюмка, которую ему принесли, была совсем крошечной и, хотя Робер выпил

ее одним залпом, он не ощутил ничего, кроме легкого потепления в горле да

знакомого горького запаха.

"Для смены мыслей заказывают двойные да по нескольку штук подряд. Только

вот операцию эту невозможно финансировать капиталом из пяти франков. А ты

ведь еще и даму ждешь."

Он сунул сигарету в уголок рта и зажег. Затем машинально вытолкнул вверх и

вновь вернул обратно, словно никак не мог найти ей удобное место.

"Ты ждешь даму, а она не идет. Ничего сверхъестественного - она тебе не

назначала встречи. И тем лучше. Когда такие, как она, назначают встречу, то

опаздывают еще больше."

Он попытался создать себе некоторое развлечение из разглядывания

окружающей публики. Но публика эта была неинтересная и неопределенная,

состоящая из людей, о которых трудно сказать - из хорошего они общества, или

лишь хотят преподнести себя таковыми.

"Ничего, все равно погляди. Может, пейзаж из этих пуховых шапок и не столь

интересен, но всё какая-то польза от колорита. Самая малая польза в том, что

ты воздержишься от второй "кальвы". Когда ждешь даму, нужно думать и о

ресурсах, необходимых для ее встречи. Даже если есть риск, что все

произойдет, как на прошлой неделе."

Когда Робер в первый раз увидел Мариaнну за витриной "Нарцисса", то

подумал, что обознался. Уже дойдя до угла, не стерпел и вернулся. Это и

впрямь была она, но до того изменившаяся, что он не посмел заговорить.

"Оставь ее, не стоит. Это не она, хотя и та же самая... Это - другая, хотя и

она."

Но на следующий вечер - это было на прошлой неделе - Робер снова прошел

мимо "Нарцисса", и Мариaнна опять была там, только не за витриной, а

снаружи... И он не смог пройти мимо.

- Добрый вечер.

Она посмотрела на него с безразличием и движение головы ее было так легко,

что Робер не понял, кивок ли это.

- Ты меня узнаешь?

- И что дальше...

- Разрешаешь ли присесть?

- Ни в коем случае.