Это было довольно радостное время. Андрей в ту пору находился в Свияжске и свел дружбу с некоторыми черемисами.

Он участвовал в их набегах на Казань, предпринятых в угоду царю Иоанну, поскольку понимал: без хорошего руководства эти простодушные люди только погибнут без толку. Два черемисских «полка» охотно приняли его руководство и сочли это признаком доброй дружбы.

Андрей Палицкий был занят одним: чтобы свести потери к возможно меньшему числу. Отступая под ударами казанских татар, он ловко обманул врага и ушел в леса, пустив запасных лошадей в степь. Годы монгольского владычества многому научили русских — и в том числе как справляться с теми же татарами. Палицкий мог только удивляться тому, как татары попались на собственную же уловку.

В этом бою Андрей снова был ранен, на сей раз — в бок. Рана опять оказалась худой. Не везло Андрею. Два стрельца вынесли его на руках и устроили в Свияжске. Думали, умрет боярин — соборовали его в церкви Рождества Пресвятой Богородицы, хотели даже постричь в схиму, чтобы отошел благодетель в ангельском образе. Но Андрей пошел на поправку и от пострижения отказался. «Хочу послужить России в седле, с саблей в руке», — объяснил он свой отказ.

— Да ты, батюшка, и на коня-то теперь сесть не сможешь, — плакал верный Авдей.

Андрей отмахивался.

— Еще как смогу! Молчи, Авдейка, не то прибью тебя! Надоел ты мне хуже горькой редьки…

* * *

…Казань вспоминалась Наташе совсем не так, как Андрею. Да и Сергей видел мысленно иной город, не деревянный. Казань удивляла прежде всего своей русскостью. Это был, на первый взгляд, старинный русский городок, родина Шаляпина — в общем-то, захолустье. Российская провинция конца девятнадцатого века глядела из множества церковок, усматривалась в двухэтажных домах, деревянных на каменном фундаменте… Только названия были татарские, вместо «ул.» — «ур.» («урочище», шутили некоторые).

Кремль, возведенный при Иоанне Грозном псковскими мастерами, — белокаменный, с характерными русскими зубцами, с множеством луковок церковных куполов, выглядывающих из-за стен. И только в последние годы возвели там медресе, прямо в Кремле, и несколько новых мечетей, и ночами Казань стала вдруг напоминать сказку «Тысяча и одной ночи»: в зеленоватом, волшебном свете фонарей, на фоне черного неба (куда более южного, чем питерское или московское!), вырисовывались тонкие минареты, посверкивали, соперничая с молчаливой луной, полумесяцы…

Казань была как праздник, точнее — как достойное завершение бесконечного бала, имя которому — «Зиланткон».

Три дня непрерывного волшебства. Мелькание удивительных костюмов, встреча с самыми неожиданными персонажами. Неважно, что многих ты знаешь по «цивильным именам». Неважно, что со многими когда-то доводилось поссориться, по игре или по жизни (ролевики, как творческие натуры, естественно, по большей части пребывали либо в состоянии влюбленности, либо в состоянии войны).

Здесь сходилось все, здесь собирались лучшие мастера, лучшие игроки, лучшие менестрели. А начинающие бродили среди «матерых эльфов», приглядывались, ревновали, заводили знакомства, подыскивали себе покровителей. Хорошо, что в ролевую среду легко войти. Достаточно побывать на одной-двух играх — и ты уже свой.

И волшебный город Казань — рядом.

Казань ролевиков любила. Ждала. Приезжали богатенькие ребята из Москвы, совершали набеги на соседние магазины и кафе. В Казани удивительные молочные продукты, многие из которых русским ребятам неизвестны — разные изыски татарской кухни. Все это скупается в огромных количествах и поглощается с благодарностью.

Ну и, естественно, казанское пиво «Красный Восток».