Б р э г г. И, следовательно, возможно оружие, которое, к примеру, сможет выводить из строя ядерные боеголовки? Или взрывать их?

Г о л д в и н. М‑м... любое изобретение может быть превращено в оружие. Но от принципиальной возможности до практического разрешения проблемы — огромное расстояние. Мы не располагаем пока соответствующими знаниями о ядре.

К л и н ч е р. Но, профессор, разведывательные данные говорят, что русские...

Г о л д в и н. Наука не строится на разведывательных данных!

Б р э г г (улыбается). Вы осторожны, как настоящий ученый, мистер Голдвин.

Г о л д в и н. А я такой и есть, сэр.

X е н и ш. Профессор, как, по‑вашему, если бы такая работа делалась — в каком направлении надо было бы вести исследования?

Г о л д в и н. М‑м... думаю, что в области физики слабых взаимодействий, в области нейтрино. Они наиболее легко проникают в ядра.

К л и н ч е р (адмиралу). Вот видите, сэр. Подтверждается!

Г о л д в и н. Но, повторяю, у меня нет уверенности, что русские ведут такую работу. Для управления ядрами надо иметь на руках открытие, равновеликое открытию радиоактивности. А его нет.

Б р э г г. Полковник, мнение профессора Голдвина не согласуется с вашими данными. Уверены ли вы в них?

К л и н ч е р. Видите ли, сэр...

Б р э г г. Да или нот? Уверены ли вы в них настолько, чтобы, к примеру, взять на себя ответственность за организацию такой работы у нас?

К л и н ч е р. Да, сэр. Безусловно — да. И кроме того, я проверил свои выводы методами кибернетики, сэр. Доктор Кеннет, прошу вас.

К е н н е т (встает). Мы, сэр, ввели в вычислительную машину сведения, любезно предоставленные полковником Клинчером (полупоклон), данные о ситуации в мире. Просчитали возможные варианты поведения нашего, с позволения сказать, потенциального противника. Могу подтвердить, что полковник пришел к верному умозаключению. Машина выдала такой же вариант. Вот программа и решение, сэр. (Кладет па стол адмиралу папку.)

Б р э г г. Думаю, что это излишне, полковник. Я могу доверять вам и без вычислительных машин... Благодарю вас, доктор Кеннет. Думаю, мы не будем вас далее задерживать.

К е н н е т. Да, сэр, я понимаю. Всего доброго! (Уходит.)

Б р э г г. Сенатор, у вас еще остались сомнения?

Х е н и ш. Признаюсь, я сдался уже после высказываний профессора Голдвина, сэр. Откровенно говоря, я ждал от него категорического заверения, что такая работа невозможна и не имеет смысла. Но коль скоро это не так...

Б р э г г (выходт из‑за стола и оказывается человеком небольшого роста). Итак... итак, случилось то, чего я ждал и чего опасался. Равновесие сил в мире может снова резко нарушиться. (Подходит к карте‑табло, отдергивает штору, смотрит на Восточное полушарие.)

Г о л д в и н. Простите, сэр, нет оснований считать, что русские — если они действительно ведут такую работу — добьются успеха.

Б р э г г. Профессор, в свое время вы участвовали в создании атомной бомбы. Скажите: тогда, в самом начале работы, у вас была уверенность в успехе?

Г о л д в и н. М‑м... ее не было до испытания в Аламогордо, сэр.

Б р э г г. Однако вы работали. Я понимаю вас, профессор: вы чувствуете ответственность перед наукой. Но поймите и нас, политиков: а если? Если русские скрыли какое‑то важное открытие и сейчас разрабатывают его?

Вы понимаете, какую угрозу это представляет для нашею ядерного щита? Мы только недавно завершили создание противоракетной системы «Найк‑Зевс» стоимостью в 50 миллиардов долларов — и она может оказаться бессильной против нового оружия русских! Нам надо быть готовыми ко всему. Высокая ответственность за судьбу США, профессор, заставляет нас быть осторожными и пред‑усмотрительными.