– А вы думали, что война бывает без жертв? Что вы просто поработаете стражниками и получите за это золото, даже не обнажив мечи?

– По контракту вы получаете свое золото ежедневно, – вступила Бергитте. Она не стала называть точную сумму, потому что каждый отряд заключал собственную сделку на своих условиях. Сейчас только не хватало, чтобы наемники передрались между собой из зависти к чужим контрактам. И так половина драк, которые разнимали Гвардейцы, происходила между соперничающими отрядами наемников. – И сумма является неизменной. Это значит, чем больше вы потеряете людей, тем больше каждый получит на руки.

– Ах, Капитан-Генерал, – мягко возразил толстяк. – Вы забываете о посмертных выплатах, которые мы обязаны отдавать вдовам и сиротам.

Гомайзен чуть не подавился, а Кордвин недоверчиво уставился на Бакувуна, а потом попытался спрятать лицо за кубком, опустошив его в очередной раз.

Илэйн охватила дрожь, она судорожно вцепилась в подлокотники. Нет, она не позволит гневу вырваться наружу. Нет!

– Я настаиваю, чтобы вы придерживались контрактов, – произнесла она ледяным тоном. Что ж, по крайней мере, она не набросилась на них. – Вам заплатят столько, сколько было оговорено ранее, включая положенное вознаграждение после моей коронации в случае победы, и не пенни больше. Если же вы хоть ненадолго покинете стены города, то я решу, что вы переметнулись к Аримилле, и тогда мне придется арестовать вас и ваши отряды, а потом выставить за ворота без оружия и лошадей. – Девушка, наполнявшая кубок Кордвина вином, внезапно вскрикнула и отскочила в сторону, потирая бедро. Гнев, тщательно сдерживаемый Илэйн, забил белым фонтаном. – И если еще хоть раз кто-то из вас посмеет тронуть моих служанок, он сразу же окажется за воротами вместе со своим отрядом без оружия, лошадей и без сапог! Я ясно выразилась?

– Предельно ясно, миледи, – в голосе Бакувуна тоже чувствовался холод, наемник поджал губы. – Предельно. А сейчас… раз уж наша… беседа… кажется, подошла к концу… мы можем удалиться?

– Хорошенько подумайте, – внезапно проговорила Сарейта. – Кого Белая Башня захочет видеть на Львином Троне – Айз Седай или такую, как Аримилла Марне?

– Посчитайте, сколько Айз Седай находится во Дворце, – добавила Кареане. – Сосчитайте, сколько их в Кэймлине. В лагере Аримиллы нет ни одной. Взвесьте и решите, на чьей стороне благосклонность Белой Башни.

– Взвесьте, – подтвердила Сарейта, – и помните, что недовольство Башни может привести к фатальным последствиям.

Сложно поверить, что одна из них может оказаться Черной сестрой, но тем не менее иначе быть не могло. Если только это не Мерилилль. Илэйн надеялась, что это не так. Ей нравилась Мерилилль. Но и Сарейта с Кареане тоже. Не так, как Мерилилль, но все же. С какой стороны не посмотри, одна из симпатичных ей женщин является Приспешницей Тьмы и заранее приговорена к смерти.

Когда наемники поспешно откланялись и госпожа Харфор приказала девушкам унести остатки вина прочь, Илэйн откинулась на спинку стула и вздохнула:

– Я справилась ужасно, да?

– Наемников надо держать в ежовых рукавицах, – ответила Бергитте, но в узах присутствовало сомнение. Сомнение и беспокойство.

– Если мне будет дозволено высказаться, миледи, – раздался скрипучий голос Норри, – я не вижу другого выхода.